Миледи и притворщик - Антонина Ванина

Сегодня мне снова пришлось идти в обеденный зал, чтобы вместе со всеми предстать перед очами хмурой Нейлы. С утра ведьма радостной не выглядела. Что не хватило моей жизненной энергии для пропитания увядающей плоти? А мне моей энергии теперь тоже не хватает, только я стараюсь не подавать виду, чтобы позлить старуху.

Я сделала вид, что не обращаю внимания на суровые поглядывания Нейлы в мою сторону и принялась лакомиться кусочком мясного пирога со специями и орехами. Прислужницы всё несли и несли к нам блюда со всевозможными фруктами. Меня так обложили со всех сторон огромными вазами с персиками, что места для других лакомств уже и не осталось. Мне бы вон ту пиалу с конфетами, обвалянными в миндальной крошке, но тянуться к ней через полскатерти не совсем удобно. Ладно, съем персик, надеюсь, он зрелый и не кислый.

Я протянула руку к блюду с пирамидкой из красноватых плодов, и тут грудь пронзил удар молнии. Скорпион. Он подаёт мне знак.

Рука так и зависла над горой персиков. Мне стоило немалых усилий отвести её в сторону, но я тут же услышала:

– Бери персик, госпожа, – весело сказала мне проходящая мимо прислужница в годах. – В здешнем саду растут самые сочные персики. Других таких во всём Сахирдине не отыскать.

Да неужели? И почему же мне кажется, что ты говоришь это мне неспроста? Нейла приказала? Персики отравлены? Все, что стоят вокруг меня? То-то никто из притихших девушек их не берёт. Знают или подозревают неладное?

– Попробуй дар Сахирдинской земли, – внезапно заговорила со мной Нейла. – Ещё отец моего мужа посадил в здешнем саду персиковые деревья, что кормят этот дом до сих пор. Не обижай предков рода Нигош, испробуй плод их стараний.

Не обижать предков? Какой изысканный предлог впихнуть мне в глотку кусок отравы. Ладно, посмотрим, насколько хороши здешние фрукты.

Я взяла со скатерти нож с узким клинком, поддела им персик и вытащила его из вазы. Руками касаться плода не стану – уж если он отравлен, то яд снаружи, а не внутри.

Я положила плод на скатерть и предложила Нейле:

– Давай разделим этот плод и вместе почтим старания рода Нигош. Пусть этот персик станет знаком нашего примирения.

Нейлу аж перекосило от злобы, стоило мне это сказать. Всё ясно, не просто так меня обставили двумя вазами с этими плодами. Все они пропитаны ядом, сомнений нет. Любопытно только, как поведёт себя Нейла дальше.

Я вонзила лезвие глубоко в сочную плоть и ощутила лёгкое покалывание от янтарного амулета. Так, ясно, главное, не прикасаться к персику руками, не придерживать его, чтобы было удобней резать. Мне бы вилку, но ничего подобного здесь нет. Да и нож неожиданно легко вошёл в мякоть, так и не столкнувшись с препятствием в сердцевине.

Я рассекла персик, и он развалился на две одинаковые половинки. Вот только ни в одной из них не было косточки. Что за нелепица? Косточка в сердцевине должна быть у любого фрукта. И где она?

Я посмотрела на Нейлу, а та сурово глядела на меня. Что, не нравится моя хитрость. Мне твоя – тоже.

– Что-то я утомилась, – объявила она. – все вон. Оставьте меня одну.

Повторять приказ не было нужды – девушки тут же сорвались с места и направились к выходу, а я последовала за ними. Всё, теперь буду внимательно следить за руками сотрапезниц и есть только то, что едят другие. Не, знаю, что было в том странном персике без косточки, да и персик ли это был, но испробовать его я никогда не соглашусь.

После завтрака на женской половине был объявлен день чистоты, и все женщины отправились в купальни. Нейла нас своим присутствием не почтила и потому в окутанном паром зале все жены и наложницы радостно плескались в бассейне, нежились на тёплых мраморных плитах, терпели грубый массаж прислужниц и с их помощью наводили красоту. Атмосфера расслабленности и неги пропитала весь зал. Женщины непринуждённо сплетничали, смеялись, делились друг с другом жизненными премудростями. И почему-то большинство из них касалось постельных утех:

– Киниф не любит спешки, – томным голосом ворковала круглолицая наложница, – Кинифа нужно подразнить, поиграть, завлечь его, чтобы он ощутил себя повелителем и кинулся в бой.

– Лучше начать с ласк самой, – поддержала её незнакомая мне фигуристая женщина лет тридцати, видимо, одна их его жён. – Подразнить волосами, губами, языком…

После пяти минут таких откровений, я уже знала, что старший сын визиря слабосильный, пресыщенный женским вниманием кандидат в импотенты, а вот две его жены не брезгуют обучать его же наложниц премудростями постельных кульбитов, лишь бы их общий господин всегда был доволен и счастлив. Удивительные взаимоотношения, мне такого не понять.

А ещё не понять желание бывалых искусительниц просветить невинную дочь Нейлы, как после свадьбы ей вести себя в покоях сына сатрапа.

– Как только его естество войдёт в твоё лоно, – учила её черноглазая девушка с округлившимся животом, – кричи: "Нет, нет!", будто ты напугана и не хочешь возлежать с ним. Так ты распалишь его страсть и дашь ему почувствовать себя завоевателем.

– Нет, лучше кричи, будто ты блаженствуешь от каждого его прикосновения, – наперекор беременной твердила женщина с длинными, ниже ягодиц, густыми волосами. – Так он будет думать, что в любовном искусстве ему нет равных.

Бедная девочка… Несладкая её ждёт брачная жизнь, раз здешним мужчинам в постели нужен целый спектакль, чтобы потешить своё эго.

Интимным откровениям не было конца. Женщины засыпали будущую невесту всевозможными советами, а потом и вовсе начали обсуждать друг с другом свои постельные подвиги на грани самопожертвования.

Я поняла только одно: жизнь обитательниц женской половины настолько скучна и ограничена, что у них больше и нет других тем для разговоров. Удовольствие мужчины – вот главная цель их существования. Красота, уход за кожей и волосами, украшения, наряды – всё это второстепенно и служит лишь одной главной цели – мужскому удовольствию. А другого смысла жизни для этих женщин нет. Потому что Кинифу, его отцу и братьям они нужны только для двух целей: рождения детей и постельных утех. И пока эти женщины годятся хоть на что-то из этого, они будут жить в этом дворце. Когда постареют и потеряют привлекательность, жизнь для них закончится. Не буквально, но статус изгоев они точно приобретут и переедут в другое крыло дворца подальше от глаз бывших возлюбленных.

Печально всё это. Мне даже взгрустнулось. А здешние женщины и девушки по-прежнему веселы и словоохотливы – им пока горевать не о чем.

И только две наложницы не участвовали в их дебатах и нравоучениях и перед подрастающим поколением не самоутверждались. Они просто сидели на мраморной плите и втирали друг другу в кожу ароматные и жирные масла. Втирали так трепетно и неспешно, что я тут же вспомнила их поцелуи лунной ночью. Ну, хоть кого-то здесь не заботит здесь удовольствие господина, ибо удовольствие в полной мере они могут получить и без него.

– А вот я перед своим мужем не играю и не притворяюсь, – сказала я, и тут же получила в ответ два десятка удивлённых, недоверчивых и даже осуждающих взглядов.