Французское искусство жить не напрягаясь - Оливье Пуриоль

матчей, который никогда не лез за словом в карман, был под впечатлением: «Я в жизни не видел, чтобы игрок вытворял такое на поле. Это шедевр». Воспоминания Зидана более прозаичны: «Мы сразу же вошли в игру. Думали так: проиграем так проиграем – это же, в конце концов, Бразилия». Парадоксально, но против бразильцев было легко играть именно потому, что они настолько хороши: их сопернику совершенно нечего терять. Особенно по сравнению с 1998 г. – ведь это даже не финал. В подтрибунном помещении, а потом и на поле царила непринужденная атмосфера: все были по-настоящему расслабленны, смеялись, обнимались. Сборные просто были счастливы поиграть вместе. Именно «вместе», а не «против друг друга». Со сборной Бразилии не мог сравниться никто – и все мечтали с ней сыграть. Никакого давления, одно удовольствие. Это буквально витало в воздухе: «Мы действительно погрузились в игру, – говорил Зидан. – Казалось – ну что теперь уже может пойти не так? Мы просто наслаждались матчем и получали удовольствие. Особенно когда забили. После гола мы были на седьмом небе от счастья».

Бишенте Лизаразю, к тому времени уже покинувший сборную, подтверждает: «В том матче он творил что-то сверхъестественное. Я никогда такого не видел. Было в нем что-то нечеловеческое». Зидан скромничает, но и сам понимает, что в тот вечер показал выдающуюся игру: «Что тут сказать? Когда люди считают, что я сделал нечто особенное, это всегда субъективно. Говорили, что настоящим бразильцем тем вечером был Зидан. А я знаю только одно – что ничего не сделал бы в одиночку». Благодарить надо было командный дух. Или, может быть, дух как таковой. Ощущение неуязвимости, совершенства, вечности, оторванности от привычного хода времени: «В раздевалке мы чувствовали одно – ух, поиграть бы еще. Потому что это было так прекрасно, так…» Зидан улыбается, погрузившись в воспоминания. В тот день, в первый и последний раз в карьере, он голым танцевал на массажном столе. Эмоции было не выразить словами. Но Янник Ноа, смотревший тот матч, все же пытается их подобрать:

Он был буквально в состоянии благодати. Я сам искал это состояние, пытался понять его, передать. Бывают дни, когда у тебя все складывается, причем совершенно естественно, потому что ты работал над этим 15 лет. Вдруг, ни с того ни с сего, на тебя нисходит благодать. Я помню его движения… то есть победу, конечно, тоже помню, но лучше всего – движения Зидана и особенно его лицо… Лицо, понимаешь? Вот я сейчас вспоминаю, и у меня до сих пор мурашки – настолько это было потрясающе. А еще он все время поднимал глаза к небу. Знаешь, это было…

Ноа тоже теряется в приятных воспоминаниях. Его вывод – такой же, как у Зидана: словами это не выразить, «такие моменты и правда большая редкость».

Завершив карьеру, Янник Ноа стал капитаном французской команды на Кубке Дэвиса. С ним она выигрывала турнир в 1991 г., в 1996-м и – после долгого перерыва – в 2017-м. Когда он начал тренировать других теннисистов, то еще глубже задумался об условиях, позволяющих спортсмену добиться успеха, причем как в индивидуальных дисциплинах, так и в командных. Он не любит говорить о той самой «благодати», даже если имеет в виду Зидана: «Это красивое выражение, но у него есть недостаток – оно подразумевает, будто человек в таком состоянии никак не контролирует происходящее. А на самом деле все наоборот». Поэтому Янник предпочитает американское выражение «в потоке» (in the zone), которое, в отличие от французского, как раз указывает на полное владение ситуацией. Тот, кто находится «в потоке», играет идеально, даже не задумываясь об этом. Все инстинктивно, естественно, легко. Хорошее состояние: все преимущества опьянения, а вот похмелья нет. Можно оказаться «в потоке» случайно, но задача – научиться входить в него по собственному желанию. Благодать (и грация) – то, что вы получаете. В религиозном смысле это ниспосланная свыше сила, и от человека не требуется никаких заслуг, чтобы получить этот дар. Поток – то, что подлежит укрощению. А еще поток подразумевает бурливые пороги, где кипит деятельность. Словом, речь идет об активности. Благодать – состояние, поток – пространство. Лично мне нравится выражение «точка действия». Это такая точка, где вы встречаетесь с самим собой и где между намерением и действием больше нет никакой дистанции. В этой точке вам больше не нужно задумываться, что же вы собираетесь делать, потому что уже это делаете. Это точка предельного расслабления и максимальной активности, точка, где вы сосредоточиваетесь и одновременно забываете обо всем. Вы становитесь собой по-настоящему, потому что больше о себе не думаете. Все, что вы делаете, искренне и соответствует вашему представлению о жизни. Где все складывается воедино и обретает смысл. Где ваши отношения с собой, другими людьми и миром гармоничны. Проще говоря, это точка счастья.

И неважно, занимаетесь вы спортом или нет, любите его или терпеть не можете, – этот вопрос касается всех в любых сферах жизни. Почему я говорю о «спорте»? Просто в качестве примера – выходит, как мне кажется, наглядно и понятно. Сразу заметно, когда спортсмен «сам не свой» или, наоборот, когда это «его игра». Франсуаза Саган, описывая собственную «точку действия» и свои моменты благодати в писательском ремесле, тоже решила прибегнуть к спортивной метафоре:

Когда это случается, возникает ощущение, будто хорошо смазанный маслом механизм начинает работать идеально. Будто смотришь, как кто-то пробегает стометровку за десять секунд. Видишь, как волшебным образом рождаются предложения. Мозг почти выходит за привычные пределы. Ты каким-то чудом становишься собственным зрителем. Когда такое происходит, пишется очень легко – и я просто не могу остановиться. Это потрясающе. Это и правда благословенные моменты. Да, иногда я чувствую себя повелительницей слов. Это необыкновенное, райское ощущение. Когда действительно веришь в то, что пишешь, получаешь огромное удовольствие. Как будто ты королева мира{9}.

Пианистка Элен Гримо, известная как непревзойденным владением инструментом, так и деятельностью по сохранению волков, говорит о «состоянии посещения» – en état de visitation. На пианиста «вдруг нисходит своего рода озарение, и разум начинает управлять телом в соответствии с ним». В этом случае сама лексика уже не спортивная – речь идет о религиозном и сверхъестественном опыте (верующие называют это визитацией, имея в виду посещение Девой Марией Праведной Елизаветы, которая возвестила Богоматери ее будущее).

То, что делает пианист, есть подготовка к моменту посещения. Я иду по сцене в полном одиночестве, но стоит начать играть – и я больше не одна. Меня защищает присутствие. Но чье это присутствие: музыки или композиторов, чьи произведения я играю? Ощущение, будто меня стало две. Я могу одновременно играть и смотреть, как играю. Иногда я вижу, как свет падает на фортепиано, как бы окутывая его. И я знаю, что этот свет – они.

Это наблюдение – «будто меня стало две» – похоже на то, что имеет в виду Франсуаза Саган: когда «каким-то чудом» становишься «собственным зрителем», почти выходишь за пределы собственного тела и разума и испытываешь «райское ощущение». Элен Гримо отказывается от слова «почти»: это не в ее стиле. Она описывает этот опыт как одновременно мистический и физический – чего и следует ожидать от настоящего мистика. По ее словам, она становится «ведьмой, медиумом» и вызывает духи композиторов, чьи произведения исполняет. Можете улыбнуться или вздрогнуть. Или же восхититься тем, что профессиональная пианистка не просто исполняет музыку, а осмеливается проживать ее, погружаясь в особое состояние, своего рода пророческое. Конечно, моменты просветления бывают не только у просветленных людей, и Элен Гримо, в свою очередь, способна также объяснить природу этого просветления, описать его аналитически. Благодатное состояние – это прежде всего иные отношения человека и времени. «Переворачивая страницу с нотами, – утверждает Гримо, – пианист переворачивает еще и время, поскольку не его самого несет в будущее, а будущее идет к нему навстречу». Играть по нотам – все равно что путешествовать во времени или, вернее, наблюдать, как время движется вам