Два любящих сердца - Джуди Тейлор

У нее было такое ощущение, что на запястье внезапно сомкнулись стальные наручники. Пальцы Алессандро сжали ее руку мертвой хваткой,

— Я ведь не шучу, Джу. Теперь ты повсюду будешь ходить со мной.

— На случай, если тебе еще раз захочется схватить меня подобным образом, предупреждаю — я ОЧЕНЬ громко кричу.

— Это я знаю. И знаю, что именно может заставить тебя кричать… Солнышко.

Она едва не потеряла сознание. Он назвал ее так, как называл в минуты близости. И точно таким же голосом. Если бы она закрыла глаза, то поверила бы ему.

— Ты… отвратителен, Кастельфранко.

— Интересный и неожиданный факт. Обычно мне говорили другое. Может, обсудим это в более приватной обстановке?

— Я с тобой никуда не пойду!

— Пойдешь. Как миленькая. Черт, как здорово! Я и забыл, сколько удовольствия может доставить тот, кто не желает соглашаться с каждым моим словом.

— Ты же терпеть этого не можешь?

— Неправда.

— Что ж, значит, тебя просто боятся.

— Хочешь сказать, что я терроризирую своих служащих?

— Ты терроризируешь всех, Алессандро. Абсолютно всех, кто имеет несчастье оказаться в твоей орбите. А уж если кто-то из них еще и зависит от тебя… Тогда ты способен стать для них ночным кошмаром.

Алессандро с притворной тревогой смотрел на Джуди снизу вверх, но руку не отпускал.

— Погоди. Не вижу логики. Вот, скажем, Тони или Пит. Они оба от меня зависят, потому что я им плачу деньги. Но я как-то не могу представить, чтобы кто-то из них рыдал по ночам в подушку, увидев меня во сне.

— Отпусти меня и дай пройти. Я не желаю спорить с тобой, это бессмысленно.

— Рад, что ты это понимаешь. Сядь на место.

— Что?!

— Ты работаешь на меня. Изволь подчиняться. Как я уже сказал, я рад, что ты понимаешь бессмысленность наших споров. Это сэкономит нам время в дальнейшем. Не помню, чтобы ты хоть раз доказала мне свою правоту в прошлом.

— Твоя память весьма избирательна.

— Вовсе нет.

Он с силой привлек ее к себе, и Джуди беспомощно замерла. Алессандро обнимал ее за бедра и смотрел на нее снизу вверх. Более интимное объятие на глазах всего ресторана было трудно представить.

— Ты очень ошибаешься, Рыжая. Я помню все, что связано с тобой. Каждое твое слово. Каждый вздох у меня на груди…

— Алессандро…

— Каждый стон, каждый крик, каждое содрогание твоего обнаженного тела…

— Сандро…

— Следы твоих укусов у меня на шее. Твой смех на рассвете, капельки пота у тебя на груди—я сцеловывал их губами, и не было ничего слаще…

— Боже…

— А еще я помню твою грудь. Обнаженную левую грудь. А на ней руку Рендера. И твои руки вокруг его шеи. Почему ты это сделала со мной, Джу?

Она не падала только потому, что Алессандро ее держал. И руками, и коленями. Своих ног Джуди не чувствовала.

— Ты просто ничего не понял. Ты всегда был уверен, что мир принадлежит тебе…

— Нет, на мир я тогда не посягал. Но надеялся, что мне принадлежишь ты. Мне — а не всему миру.

— Ты не захотел меня понять…

— Что ты несешь? Как я должен был понять то, что моя молодая жена лежит в моей собственной постели с другим мужчиной? И с кем?! С недомерком Троем Рендером!

— Помнится, кто-то требовал не произносить этого имени. Нарушаешь собственные правила игры?

— Да, потому что я их и устанавливаю. Пойдем наверх.

С этими словами он поднялся и направился к выходу, даже не глядя на Джуди. Молодая женщина ухватилась за край стола и, забыв о присутствующих, крикнула звенящим от ярости голосом:

— Я не пойду с тобой наверх, придурок! И тогда граф Читрано вернулся. Нет, он не ударил ее. Даже не испепелил взглядом. Просто легко перекинул ее через плечо и вынес из ресторана.

Если кто-то из женщин думает, что можно с достоинством сопротивляться, вися на мужском плече вниз головой и кверху… противоположной частью тела, то это не так. Недаром в Средние века был так популярен именно этот способ уговоров упрямых невест.

Джуди Маклеод сгорала от стыда и одновременно таяла от восторга, потому что в глубине души ей очень нравилось подобное безобразие. И в который раз чувства одерживали верх над разумом.

***

Серж Тоболовски изумленно посмотрел на своего босса, который безмятежно стряхнул с себя раскрасневшуюся и невыносимо хорошенькую специалистку по пиару в кресло, а сам отправился в спальню. Серж откашлялся и попытался разрядить ситуацию.

— Мисс Маклеод… Джуди, доброе утро. Надеюсь, вам понравится ваш номер, и я…

— К черту номер. К черту утро. К черту вашего босса. Давай сюда контракт.

— Джуди, я…

— Я хочу подписать каждую страницу! Все должно быть учтено. И после этого я выверну вашего босса наизнанку. Я заставлю его кормить брошенных младенцев грудью. Мыть с мылом одноразовую посуду в благотворительных столовых. Выучить наизусть все псалмы Давидовы и цитировать их по любому поводу. Отрастить крылья. Большие белые крылья. И никакого секса! Ни одной женщины моложе шестидесяти… нет, семидесяти лет рядом!

— Джуди…

— Если он не готов выполнять мои распоряжения — скатертью дорожка!

Из спальни донесся ехидный голос:

— Развода не получишь.

— А ты не получишь свой остров! И катись в преисподнюю со своим разводом!

— Браво!

Граф Читрано появился на пороге гостиной, голый по пояс, и Джуди немедленно умолкла, залившись совершенно девичьим румянцем. После безумного сегодняшнего утра это было уже чересчур. Серж сдержал тяжелый вздох и уселся за стол — выправлять текст контракта. Джуди Маклеод на нетвердых ногах покинула номер своего клиента, изо всех сил стараясь держаться с достоинством.

По прошествии трех недель после описанных событий Серж Тоболовски сидел у себя в номере и просматривал прессу. Его номер не был столь шикарен, как номера, в которых жили Алессандро Кастельфранко и Джуди Маклеод, однако Сержу здесь нравилось. Чисто, аккуратно, мебель и шторы в приглушенных тонах — все, как он любил. Идеальный порядок, столь милый сердцу адвоката и поверенного графа Читрано, нарушало только одно обстоятельство. В обстоятельстве было более двух метров росту, обстоятельство было квадратно, могуче и совершенно невозмутимо. В данный момент обстоятельство полулежало в кресле у камина, закинув громадные ножищи в тяжелых башмаках на каминную полку.

Столь вопиющее поведение Серж Тоболовски выносил только от одного человека — Тони Блерико, начальника личной охраны Алессандро Кастельфранко и своего близкого друга.