Королевский тюльпан. Дилогия - Ива Лебедева

Это уже была наглость, но я решил не отступать. Только обязал коллегу оставить мне лейтенанта стражи для протокольно-процессуальных занудностей.

— И кстати, заодно узнайте, не известно ли местным мошенникам насчет пришелицы, — крикнул блюститель Справедливости, когда его карета сворачивала на соседнюю улицу.

И умчался в туче пыли. А я продолжил путь, не забыв отметить, с каким изяществом он вынудил меня сделать его работу. И задумался: о какой пришелице идет речь?

Вообще-то, этого полицейского министра, бывшего мелкого нотариуса-крючкотвора, я прекрасно понимаю. Порядок в Городе, о котором он с такой гордостью докладывает, наполовину обеспечивают Ночные Клинки. С ними он в отношениях доверительных, деловых, любезных и старается не ссориться. По моим сведениям, посланники Ночного Братства заходят в кабинеты префектов без стука и главный стражник Города к этому привык.

А я этого не терплю. Когда-то к Ночным Клинкам я относился равнодушно, но после того, что случилось в прошлом году, — нет. Им ни разу не удалось со мной договориться. Потому-то, кстати, на запятках моей кареты и рядом с кучером — не стражники на грошовом жаловании. Это мои люди, тоже когда-то поссорившиеся с Ночным Братством, глазастые и быстрые. Отряд скромен по размерам, так что я убедил Совет, чтобы эта скромная прихоть стала моей привилегией.

* * * * *

Песочница была на замке и под охраной сонного детины. Он не сразу сообразил, кто пожаловал, и сначала пытался играть в легендарного рыцаря Ганалда, когда-то в одиночку защитившего узкий мостик от отряда врагов. Когда сообразил — стал играть в дурачка. Но уже минут через пять поумнел, ответил, кто он по регистрации — оказалось, землекоп, сегодня у него выходной за праздничную работу. Потом нашел ключ, открыл дверь, повторяя: «Там сейчас только одна Ухова шлюшка, да и то не всерьез».

Все это время он удивленно глядел по сторонам, как неоперившийся соколенок, в гнездо к которому вместо долгожданной матери заявилась ворона и стала спрашивать, почему он не каркает. Но когда дверь открылась, удивился еще больше, и было понятно почему: на песке не оказалось даже одной шлюшки, которая, по словам сторожа, там была.

— Хороший охранник, — заметил я и обратился к лейтенанту стражи: — К себе такого не возьмете?

Юноша проглотил обиду и, едва ли не встав на четвереньки, принялся обследовать площадку. А я направился на выход. Песок сам по себе не опасен, если ты с утра хорошо надышан, пару часов ничего не ощутишь. Но здесь умирали в мучениях…

Я прошел к карете и увидел того, кого ожидал встретить меньше всего. Лирэн Ран, согласно регистрации — закупщик трактирных вин, что позволяет ему в любое время находиться практически в любом месте. А также главарь Ночных Клинков, юный, наглый, самоуверенный бандит, запугавший остальных головорезов и выбранный ими в «маршалы».

Обжорливый блюститель Справедливости его тоже боится. Я — нет.

Может, кстати, это продолжение шутки — специально заманить меня сюда на эту встречу? Нет, тогда рядом с главарем была бы не пара головорезов, а два десятка. Наши силы равны.

Все равно, пусть моя рука и не легла на эфес шпаги, но чуть придвинулась к нему. Выхватить длинный клинок быстрей, чем разбойники выхватывают короткий, меня учили еще на детской шпаге и я повторял упражнения каждое утро, даже в тюрьме, с длинной спицей.

Лирэн чуть-чуть посторонился, чтобы края наших плащей не соприкоснулись. Сказал, не поздоровавшись:

— Блюститель Созидания решил оставить пришелицу на песочке?

Я промолчал. И не усмехнулся. Лишь позволил себе почти незаметную презрительную улыбку, не сомневаясь — он заметит. Хотя страстно мечтал задать несколько вопросов насчет этой пришелицы. Ее притащили вместе с цветами?

Вместо этого я повернулся к лейтенанту стражи.

— Дверь закрыть и опечатать, бездельника, торчавшего рядом, — в казарму префектуры.

— По какому праву? — удивленно заметил прыщавый юнец с соломенными волосами, видимо адъютант главаря, еще не достигший такой же невозмутимой наглости.

— Именем Совета. — Я показал на флажок.

— Так вы приговорили ее к смерти? — спросил Лирэн без улыбки и я наконец до конца понял смысл его слов.

Боги и демоны пустого мира, эти идиоты что, и правда привели гостью из Тумана, а потом отправили ее в песочницу?

— Там пусто, — сказал я, глядя на адъютанта и показав на дверь. Либо пришелица невероятным образом сбежала… либо, что гораздо вероятнее, кто-то успел увести ее отсюда раньше, чем мы приехали. А жаль. Впрочем, опоздал не только я. Значит, шанс еще есть. — Лейтенант, исполняйте.

Можно было бы усложнить жизнь противнику и спросить регистрацию прыщавого юнца. Но я не сомневаюсь — он какой-нибудь курьер, с бумажкой все в порядке.

Охранник песочницы стоял рядом с лейтенантом, готовясь идти куда прикажут. Но с появлением Лирэна повеселел — тот ему мигнул. Понятно, что из казармы его выпустят через час. Это уже не мое дело. Главное — на дверях печать Совета, и вот ее никто не решится ломать, ни за какие деньги и договоренности. Скорее, сломают стену.

Уже из кареты я бросил взгляд на маршала Ночных Призраков. А он посмотрел на меня.

Два взгляда. Два не прозвучавших слова.

«Убийца», — сказал я.

«Детоубийца», — сказал он.

АЛИНА

Я от удивления остановилась. Этого оказалось достаточно, чтобы малой отвлекся от запаха и, не ожидая, пока неведомый Жером уберет источник, заснул опять. И хорошо. Сон — лучшее лекарство, особенно когда под рукой нет других. Аптек в этом милом городе я не видела. Бистро, впрочем, тоже.

Вот только про еду не надо думать! От шоколадки осталась четвертинка.

О чем тогда думать? О посапывающем грузе за спиной? Однако, как он властно потребовал клининговые услуги от этого Жерома!

Между тем импровизированная помойка осталась за спиной — не очень аккуратные аборигены швыряли в подземный вход что было ненужным. Я вышла на улицу, достаточно широкую и совершенно пустую, так как была кромешная ночь. К счастью, местное ночное светило, наверное луна, заменяло фонари.

Я остановилась немного передохнуть и заодно подумать. Надо было решать, куда двигаться дальше. Слева от помойки, в которой прятался подземный ход, тускло светились фонари городского квартала, даже в темноте выглядевшего не слишком опрятно. Обшарпанные полуразрушившиеся домишки, редкий тоскливый лай собак, какая-то подозрительная возня в особо темных местах.

Справа было просто темно. Совсем. И оттуда тянуло запахами пепла, свежей зелени и влажной земли. И звуки оказались более успокаивающими: треск цикад, шуршание травы, сонные вскрики каких-то птиц.

Честно говоря, и думать было не о чем. Так уж устроен мир, причем любой: страшнее человека зверя нет. Я совсем не уверена, что в трущобах меня и ребенка встретят с распростертыми объятиями. Точнее, может, и обрадуются — возможности ограбить, изнасиловать или вовсе убить.