Ученица чародея - Хельга Блум

Итак, что тут есть? Волосы светлые, глаза есть (при таком освещении сделать ещё какие-то выводы о глазах своего визави, кроме того, что они есть, Эмма не имела возможности), одет во что-то чёрное. Одет в чёрное, значит, характер мрачный. Как это использовать? Надо ему что-то предложить. Что любят мрачные люди? Он заговорил о ремонте тюрьмы, значит ему нравятся всякие художественные оформления помещений, может, попробовать раскрыть эту тему?

- О! Ремонт это чудесно. Кстати, как вам этот оттенок стен? Не правда ли, очень оживляет интерьер?

- Весьма. Я вообще считаю горчичный цвет очень... хмм, оживляющим.

- Правда? Вот совпадение! Я тоже! У нас столько общего!. Может вы не будете никому говорить, что видели меня здесь? А я не скажу, что видела вас, - кажется, у неё получилось незаметно повернуть разговор в нужную сторону.

- Госпожа Ардели, за меня не волнуйтесь, мне неприятности с законом не грозят.

- Да неужели? Музей закрыт, вряд ли у вас есть право здесь находиться, хоть ваша фамилия и Крамер.

- А вот тут вы ошибаетесь. Я увидел, как некто взломал замок городского музея и проник внутрь. Как добропорядочный гражданин я предпринял попытку задержать злоумышленника, для чего последовал за ним. Как видите, всё в рамках закона.

- Но и мне ничего страшного не грозит. Я просто пришла посмотреть на экспонаты..

- После закрытия? - усмехнулся Александр.

- А хоть и после закрытия.. Время перепутала, не знала, что уже так поздно. За это в тюрьму не сажают, - отчаянно блефовала она.

- Вы правы. А вот за всё вместе: за взлом с проникновением и кражу - можно заполучить немало неприятностей, начиная от штрафа и ареста и заканчивая загубленной репутацией. Не думаю, что ваша семья будет рада, когда фамилия Ардели окажется связана с нарушением закона. Одно во всём этом не могу понять, зачем отсюда вообще что-то красть? Ничего ценного здесь нет, это вам не какой-нибудь столичный музей с их драгоценностями и антикварными сервизами.

- Костюм Андрэ из Тернтона! – выпалила Эмма. – Послезавтра, а точнее уже завтра, городской праздник. Там будет состязание лучников и, чтобы принять участие, нужно быть в костюме тернтонского лучника. У меня нет костюма и нет денег, чтобы его купить. Что мне ещё оставалось?

- И вы решили, что кража...

– Я его не крала! – перебила его возмущённая Эмма. - Всего лишь позаимствовала на время, а после конкурса вернула бы. Пожалуйста, не говорите никому, что видели меня здесь!

Собеседник Эммы задумался. Повисла гнетущая тишина, не прерываемая ничем. Девушка стояла, боясь сделать вдох: решается её судьба.

- Предлагаю сделку! - делая шаг навстречу Эмме, произнес Крамер.

- Какую ещё сделку? – настороженно спросила она, невольно отступая на шаг.

- Взаимовыгодную. Вы кладете экспонат на место и уходите отсюда, - глубоким низким голосом приказал он. По коже Эммы почему-то побежали мурашки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Но как же!.. – возмутилась было Эмма, не понимая ничего.

- Тихо! Так вот, вы уйдете отсюда ни с чем, а завтра, точнее уже сегодня, в полдень придёте на Светлый луг, где получите от меня костюм.

- Этот? – кивнула она на мешок с украденным.

- Нет, госпожа Ардели, я предпочитаю не грабить музеи. Просто так уж вышло, что у меня есть одежда, которая вам подойдёт. Она вам, возможно, чуть великовата, костюм принадлежал моему дедушке, когда тот был подростком, но думаю, вы сумеете как-то решить эту проблему. Я верю в вашу изобретательность.

- А вам-то что от этого?

- Прошу прощения? – он приподнял бровь и вообще всем своим видом выразил недоумение.

- Вы сказали, что сделка взаимовыгодная. Не то чтобы я была недовольна, но вы явно что-то потребуете взамен, и я хочу знать, что именно! - Эмма прекрасно знала, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке и уж точно не собиралась давать этому хлыщу возможность обвести себя вокруг пальца.

Он окинул беззастенчивым взглядом её хрупкую фигурку, начиная от кончиков сапог и заканчивая явно мужской рубашкой. Затем огонёк удовлетворения вспыхнул в его глазах, словно он решил, что может получить от неё желаемое. Эмме почему-то захотелось прикрыться.

- О! Мне нужна от вас взамен сущая безделица. Вы всего-навсего окажете мне маленькую любезность: станете моей спутницей на мероприятии. Разумеется, наряд должен быть дамским, - Александр выделил последнее слово, давая понять, что нынешний туалет Эммы всё же не соответствует его высоким стандартам, - И соответствовать случаю.

– Я, конечно, плохо разбираюсь во всей этой ерунде с приглашениями и праздниками, но, насколько могу судить, вы не тот человек, у которого могут возникнуть проблемы со спутницей.

Уж кому как не Эмме знать об этом. Эля же целыми днями жужжала об Александре, о городском празднике и о том, пригласил ли он кого-то или ещё нет. Увы, предмет воздыханий Эли был на редкость скрытен, когда доходило до взаимоотношений с прекрасным полом, и не ставил в известность о своих похождениях, если они были, даже родную сестру.

– Да или нет, госпожа Ардели? - Александр сделал еще один шаг в сторону девушки и его глаза сверкнули в свете луны.

– Постойте, Крамер! Я не понимаю... Да половина девушек нашего города в очередь готовы вставать, лишь бы составить вам компанию на этом дурацком празднике. Зачем заключать со мной такую сделку, если можно просто пригласить какую-нибудь девушку, которая будет несказанно счастлива вашему приглашению?

- Именно потому что я хорошо знаю, насколько каждая из этих девушек будет рада моему приглашению.

- Как же я сразу не поняла?.. Но теперь я вас раскусила, не очень-то уважаемый господин! Вы мизантроп! Вам противна одна лишь мысль о том, что ваш поступок поднимет кому-то настроение! - прошипела Эмма, обиженная и за себя, и за сестру.

- Вы опять неверно поняли, госпожа Ардели! - покачал головой Крамер.

- Эмма! Меня зовут Эмма. Когда вы меня так называете, я чувствую себя собственной матерью... Или старшей сестрой... В общем, кем угодно, только не собой.

- Вы правы! Самое время нам перейти к менее формальному общению. Меня, как ты помнишь, зовут Александр. Так вот, по поводу приглашения: я бы с радостью позвал какую-нибудь милую и веселую девушку, - непроизнесенное сравнение с Эммой, про которую сказать, что она мила, не смог бы никто ни при каких обстоятельствах, буквально повисло в воздухе, - Но не желаю пробуждать напрасных надежд.