Пожиратели тьмы. Токийский кошмар - Ричард Ллойд Пэрри

Внезапное появление в галерее Гамлета и Горацио положило конец нашей ссоре. Она были увлечены беседой, но остановились при виде нас.

– Я искал мать, а нашел дичь помоложе, – произнес Гамлет. – Как насчет того, чтобы поразвлечься с дамами?

Не дожидаясь ответа Горацио, Гамлет наклонился и поднес к губам руку Кристианы. Она затрепетала, словно мотылек, и мелодично рассмеялась.

– Как поживаете, миледи Офелия? – с поклоном спросил Горацио.

– Хорошо, благодарю вас.

Я заметила, что Горацио стал выше ростом, чем принц. Его волосы, по-прежнему цвета спелой пшеницы в лучах послеполуденного солнца, падали на плечи, открывая высокий и широкий лоб над карими, честными глазами. Он не мог похвастать благородной красотой Гамлета, но женщина могла бы счесть наружность Горацио довольно привлекательной.

Затем Гамлет повернулся и поздоровался со мной, хоть и не попытался взять меня за руку.

– Дикий олененок превратился в благородного оленя, – произнес он, давая понять, что заметил мое преображение. Я осмелилась поднять на него взгляд.

– Действительно, милорд, этот ошейник и цепь крепко меня держат, – ответила я, дотрагиваясь до своего жесткого, накрахмаленного воротника и цепочки у пояса, на которой висели мои принадлежности для вышивания. – Боюсь, меня насильственно одомашнили.

– Она нанесла удар, ощутимый удар! – воскликнул Гамлет и пошатнулся, словно пронзенный мечом. – Язычок у этой леди острый, как рапира.

Я рассмеялась в ответ на это игривое восклицание, увидев в Гамлете живого мальчишку, каким он когда-то был. Кристиана переводила взгляд с меня на Гамлета, в ее глазах мелькало подозрение.

– Давай попросим этих дам присоединиться к нашему спору, – сказал Горацио, усаживаясь на табурет и раскинув свои длинные ноги. – Что следует истинным влюбленным ценить больше, красоту тела или красоту души?

Я всерьез задумалась над вопросом Горацио, так как мне представился случай поговорить о любви, подобно благородным леди из трактата «Книга о придворном» Кастильоне[3].

– Я утверждаю, – сказал Горацио, – что красота женщины поднимает душу влюбленного на новую ступень добродетели.

Пока я думала, как ответить на эту возвышенную мысль, Гамлет ответил Горацио.

– Мой друг, ты знаешь, что красота околдовывает души мужчин и заставляет их искать наслаждения. Посмотри на Диану, красота которой отвлекла Актеона от охоты. – Он показал рукой на гобелен.

Кристиана хмуро переводила взгляд с Гамлета на Горацио, явно не понимая, о чем речь.

Мои руки дрожали, и я крепко сжала их, так как собиралась возразить принцу.

– Милорд, Актеон преступил запрет, подглядывая за богиней. Она по заслугам наказала его, когда превратила в оленя, и его пожрали его собственные псы.

– Действительно, хотя добродетельная Диана и была обнажена, она не делала ничего дурного, – согласился Горацио.

– Да, и теперь ты мне скажешь, что страсть превращает мужчин в зверей, – с упреком ответил Гамлет. – Я с этим не согласен.

– Возвращаясь к вопросу Горацио, – продолжала я рассудительным тоном, – я считаю, что добродетельная душа живет дольше, чем быстротечная красота юности, и поэтому она предпочтительнее.

– Хорошо сказано, – кивнул мне Горацио.

– Если бы мы не были красивыми, кто бы нас полюбил? – жалобным тоном произнесла Кристиана, довольная своим веским высказыванием. Потом она расправила плечи так, что ее грудь выпятилась вперед, посмотрела по очереди на Гамлета и на Горация и испустила длинный вздох.

Леди Элнора всхрапнула и пошевелилась во сне, отчего ее шапочка съехала ей на глаза.

– Слепой мужчина мог бы полюбить непривлекательную женщину, – сказал Горацио, бросив взгляд в сторону Элноры. Кристиана рассмеялась. Нахмурившись, я протянула руку и поправила шапочку Элноры, чтобы она не выглядела так глупо.

– В этом случае слепой мужчина обманут, а женщина – чаровница! – воскликнул Гамлет, хлопая себя по бедрам для большей убедительности. – И это снова доказывает: женщины – распутницы, потому что заставляют мужчин их желать.

Гамлет рассмеялся, но у Горацио хватило порядочности смутиться. Мне вывод Гамлета показался несправедливым, и я, отбросив скромность, смело заговорила:

– Лорд Гамлет, по-видимому, вы всех женщин считаете обманщицами, и красивых, и безобразных. Может быть, виноваты мужчины, которые доверяют только внешнему виду и являются рабами своих низменных желаний!

После моих слов все замолчали. Брови Гамлета взлетели вверх от удивления. Мое сердце так громко стучало, что его можно было услышать. Через несколько мгновений Гамлет заговорил.

– Я признаю свое поражение в этом бою. Горацио, ум этой леди ни в чем не уступает моему, а ее красота возрастает вместе с мудростью, которую она изрекает.

Взгляд глаз Гамлета, синих, как вечернее небо, встретился с моим взглядом. Я чувствовала себя мореплавателем, нашедшим на небе полярную звезду и проложивший свой курс от этой сверкающей точки. Только когда он встал и поклонился, мы отвели глаза друг от друга.

Когда Гамлет и Горацио ушли, Кристиана повернулась ко мне.

– Что это за чепуха насчет прекрасных душ и красивых лиц? И кто такая эта леди, Диана? – спросила она, словно мы говорили об обитательнице Эльсинора.

– Как ты можешь быть такой невеждой? – поразилась я. – Ты действительно никогда не слышала о мифе Овидия?

– Как ты можешь быть такой бесстыдной в присутствии принца? – парировала она.

– Не стыдно говорить разумные вещи, а стыдно выставлять напоказ грудь, подобно развратной служанке в пивной, – ответила я, начиная сердиться.

Зеленые глаза Кристианы злобно сверкнули.

– Ты думаешь, что благодаря твоему остроумию принц датский – или любой другой мужчина – захочет на тебе жениться?

– Ха! Я не строю планов насчет Гамлета! – воскликнула я. Возможно, я протестовала слишком громко. – Это ты заманиваешь его в ловушку своими прелестями, которыми так гордишься.

– Ты недобрая, – сказала она, как обиженный ребенок. – И ты забыла свое место. Гертруда об этом узнает, – пригрозила она.

Я беззаботно рассмеялась, отмахнувшись от ее злобных выпадов. Мне следовало придержать язык, опасаясь гнева Элноры. Но я забыла о покорности, меня переполняла радость после похвал Гамлета. Я только и думала о том, что должна найти способ снова увидеться с ним.

Мне не пришлось долго ждать. В тот вечер Гертруда послала меня нарвать свежих трав в саду. Я была рада удрать от придирок Кристианы и ее угроз. Я сбежала по спирали винтовой лестницы с башни в темноту, чувствуя головокружение. Надо мной мелькали слабые огоньки в окнах покоев Гертруды. Несмотря на окутавший сад туман, я наизусть знала местонахождение каждой клумбы и беседки и могла найти дорогу в темноте. Я шла по саду без страха, чувствуя себя в безопасности, так как знала, что сад огорожен стенами. Нарвала побегов розмарина, чувствуя, что мои руки испачкала липкая смола. Я должна буду подвергнуть его дистилляции, потом вымочить вместе с гвоздикой и другими пряностями и приготовить эликсир для освежения дыхания.