Всегда быть твоей - Сьюзен Стивенс

— Напомню: я здесь, чтобы выполнить работу, которую очень люблю.

Люка повернулся и указал рукой на лимузин, ожидавший их неподалеку.

— Итак, в какое время завтра мы начнем? — спросила Джен, когда лимузин затормозил возле одного из гостевых коттеджей семейной усадьбы.

— Завтра? — спросил он с растерянностью в голосе.

— Сейчас уже поздно, — заметила она. Похоже, Люка был разочарован. Уж не думал ли он, что Джен проведет с ним ночь?

— Я заплатил за ужин, — напомнил он.

— Я хочу хорошо отдохнуть перед началом работы.

— Завтра рано утром, — согласился он.

— Хорошо. Но что для тебя значит рано?

— Завтрак в шесть?

Она даже не моргнула.

— Если хочешь, я приготовлю завтрак, а потом мы вместе начнем осматривать камни. А завтра вечером мы поужинаем вместе.

— У тебя все получилось, не так ли, синьорина Сандерсон?

От нее не ускользнул оценивающий взгляд Люки.

— Я организованная, — согласилась Джен. — Думаю, поэтому ты меня и нанял.

Дженнифер вошла в дом вслед за дружелюбной экономкой. Словоохотливая Мария сообщила ей, что многие работники усадьбы уехали с доном Тебальди, сопровождая его во Флориду, и синьор Люка назначил ее старшей экономкой.

— Я очень рада, что оказалась здесь, — честно призналась девушка в ответ на вопрос Марии, как прошла ее поездка. — И вовсе не потому, что перелет был трудным. У меня была замечательная компания, а сейчас я не могу дождаться утра, чтобы поскорее начать работу.

— Синьор Люка — замечательный человек, — сказала Мария с материнской гордостью. — Я знала его еще в те времена, когда он был маленьким мальчиком.

Дженнифер стало любопытно, но она воздержалась от вопросов, потому что Мария с воодушевлением продолжила экскурсию по дому.

Уютное здание покорило Джен своим очаровательным стилем деревенского загородного дома. Красочные гобелены смягчали суровый вид стен из натурального камня, а этнические ковры теплых расцветок покрывали пол.

— А ваша одежда уже доставлена, — объявила Мария.

— Уже?

— Как по мановению волшебной палочки, — улыбнулась Мария. — А вот и ваша спальня.

— Как красиво! — воскликнула Джен, обходя комнату по кругу. Помещение показалось ей таким большим и просторным по сравнению с ее крошечной комнаткой в Лондоне.

Окна были открыты настежь, ставни распахнуты, и ритмичный шепот волн проникал в спальню, наполняя ее восхитительными звуками моря. Джен провела кончиками пальцев по белоснежным накрахмаленным простыням, покрывающим большую крепкую кровать, и внезапно поняла, как сильно она устала.

— Вам не нужно так сильно беспокоиться обо мне, — сказала Джен, увидев на туалетном столике свежие цветы, кувшин с соком и тарелку домашнего печенья.

— Мне очень приятно позаботиться о вас, синьорина. Вы знали Рауля, — ответила Мария.

— Да, знала, — печально сказала Дженнифер.

— Он был мне как сын. Я старалась заменить мать обоим мальчикам после кончины синьоры Тебальди. И я думаю, что ни один из них так и не смирился с ее смертью, хотя Люка и Рауль переживали свое горе по‑разному.

— Что вы имеете в виду?

Мария ответила жестом, который мог означать, что еще слишком рано говорить об этом.

— Мне очень нравился Рауль, — сказала она и улыбнулась, прочитав понимание в глазах пожилой женщины.

— Я думаю, ты понимала его. Он был как лучик солнца. Но когда его мать умерла, все изменилось. Люка был очень зол тогда. Зол на отца. — Мария неловко пожала плечами, — дон Тебальди никогда не проявлял доброту к их матери.

— Я догадывалась об этом, — спокойно ответила Джен.

— Вот они, мои мальчики, на этой фотографии, — добавила Мария, сменив тему, и указала на черно‑белое фото, стоявшее на туалетном столике. — Я вас сейчас оставлю. Отдыхайте. Хотите, я принесу теплый ужин на подносе?

— Нет, спасибо, — отказалась Дженнифер с улыбкой. — Вы сделали для меня больше чем достаточно.

Как только за Марией закрылась дверь, Джен подошла к туалетному столику, чтобы рассмотреть семейную фотографию. Красивая молодая женщина стояла в центре между двумя мальчиками. Старший был настолько безошибочно узнаваем, что девушка не смогла удержаться от улыбки. Люке было, вероятно, лет восемь или девять, и он выглядел сущим наказанием в своей задравшейся футболке и коротких шортах, не скрывающих покрытые боевыми шрамами колени. Рауль, стоящий по другую сторону от матери, даже в таком юном возрасте выглядел воплощением элегантности.

Подойдя к туалетному столику, Джен заметила записку, лежащую под кувшином. Это было приглашение выбрать все, что ей понравится, из одежды, которую она найдет в гардеробной комнате. Она может взять все с собой или оставить здесь при отъезде с острова. Записка была подписана Ширли.

Вот это оперативность!

В далеких холмах зловеще грохотал гром. Люка попросил водителя остановить лимузин, не доезжая до дома. Ему нужно было пройтись и подумать. Ему нужно было погасить свой гнев. Он мог только надеяться, что Дженнифер Сандерсон сейчас тоже страдает от разочарования. Он не мог доверять своим чувствам. Когда в далекой юности он с огромным трудом пытался завоевать расположение отца, то потерпел сокрушительную неудачу.

Люка всегда гордился своим умением разбираться в людях. Это его качество стало одним из самых заметных преимуществ в бизнесе. Но Джен оставалась для него непонятной.

Когда лимузин подъехал к ее коттеджу, она не стала заискивать перед ним, как это обычно делали другие женщины, а побежала вверх по тропинке, чтобы поприветствовать его экономку. Он громко рассмеялся, вспомнив шоу мисс Банни на сцене казино.

Люка остановился и огляделся вокруг, с удивлением понимая, что зашел очень далеко от дома. Люка Тебальди стоял на краю скалы, возвышающейся над морем, и Джен безраздельно владела его мыслями.

Первые робкие лучи рассвета озарили горизонт, окрасив его в нежно‑розовый цвет. Наступает день главного праздника острова, вспомнил Люка, с грустной усмешкой подумав, что грядущий день вряд ли успокоит его взбудораженные чувства. Во время ежегодного карнавала, главной темой которого было возрождение, островитяне предавались всевозможным излишествам. Согласно традиции моряки разных национальностей покидали свои корабли, стоявшие на якоре в бухтах многочисленных близлежащих островов, и принимали участие в празднике. Неизменным оставалось только одно: девяносто процентов населения острова родились спустя девять месяцев после того, как был снят последний карнавальный костюм. В свободной и бесшабашной атмосфере карнавала ему было очень легко представить Джен, стонущей от удовольствия в его объятиях. Но подозрения о ее близких отношениях с Раулем не давали возможности предаться этим мечтам.