Секреты - Даниэла Стил

На этом закончились ее фильмы ужасов и актерская карьера.Она стала миссис Адаме, супругой Джона Уолтона Адамса третьего, а еще черезшесть месяцев родился Джейсон, улыбчивый крепыш с густыми, рыжими, как у мамы,волосиками, которые в первый год торчали ежиком. Малыш был такойочаровательный, а Джек — так нежен с ней, что Джейн почти не тосковала попокинутому ею миру. Первые пять лет замужества у нее в общем-то и не быловремени тосковать. Александра родилась, когда Джейсону исполнилось два года, аАлиса еще двумя годами позже. Александра оказалась похожей на Джека, Алиса же —ни на кого, кроме разве что матери Джека. Семья получилась идеальная, и Джейн срадостью окунулась в заботы о ней. Дети не давали покоя днем, а Джек — ночью.Казалось, он никогда не насытится женой. Порой он не мог утерпеть и брал ее вванной, пока дети смотрели телевизор или ужинали. Он изнывал, дожидаясь ее впостели, и каждую ночь они занимались любовью, даже если Джейн была слишком усталой,чтобы думать, разговаривать или есть после целого дня кутерьмы с детьми. Поройей казалось, что у нее совершенно не остается времени для себя, но ее это неогорчало. Она хотела быть идеальной женой, идеальной матерью и делать всехдовольными и счастливыми. О себе Джейн думала редко и была просто благодарнасудьбе, что, приехав из далекого Буффало, стала госпожой Адаме. Лучшей роли онадля себя не искала, и лишь когда дети пошли в школу, стала тосковать по всему,что бросила ради Джека. К тому времени ей было двадцать семь лет, но онавыглядела почти так же, как десять лет назад, особенно когда поздним вечеромплавала обнаженная в бассейне. Джек наблюдал за ней, затем гасил свет в доме итоже нырял в воду, к супруге. Джейн не следовало беспокоиться, что дети могутподсмотреть, ей вообще не нужно было ни о чем беспокоиться. Джек самбеспокоился обо всем: об их счетах, их жизни; говорил ей, с кем надовстречаться, что нужно делать, что надеть. Он кроил ее по своему представлениюоб идеале, и единственным, что не соответствовало этому представлению , была еелюбовь к своей прежней работе. Иногда Джейн заводила разговоры о возвращении кактерскому труду, но муж не желал об этом слышать.

— Это не твое амплуа. И никогда им не было… — говорилДжек жестким тоном. — Это мир бродяг и бездельников.

Джейн не нравилось, когда ее супруг так высказывался. Оналюбила мир Голливуда и все еще скучала по некоторым из ее давних друзей, скоторыми Джек запретил ей встречаться, вплоть до того, что, увидев, как онаоднажды писала рождественскую поздравительную открытку своему агенту, выбросилее, сказав:

— Забудь об этом, Джейн. Все это кончилось.

Джек хотел, чтобы так было. Очень хотел. Хотел, чтобы онавсе это забыла… даже любимые роли… своих знакомых… прежние мечты… Алисе было всеготри года, когда в супермаркете какой-то мужчина вручил Джейн свою визитнуюкарточку. Он был агентом по поиску талантов и пригласил ее зайти в его офис наэкранную пробу. Джейн рассмеялась. В свое время она слышала массу такихпредложений, особенно когда впервые прибыла в Лос-Анджелес. Несмотря нанастойчивость агента, она так ему и не позвонила и в конце концов выбросилакарточку. И все же тот человек взбудоражил в ней чувства, которые она слишкомдолго подавляла. Однажды она позвонила своему бывшему агенту, просто, чтобысказать «привет!», спросить «как дела?». Тот стал умолять ее вернуться ксъемкам и сказал, что мог бы найти для нее работу. Спустя шесть месяцев,приехав в Лос-Анджелес за покупками, она зашла повидать его, так, извежливости. Он заключил ее в объятия и стал умолять разрешить сфотографироватьсебя. Джейн разрешила и даже потом послала еще несколько других моментальныхфотографий. Через четыре месяца поступило настоящее, серьезное предложение. Уагента была для нее роль.

В «мыльной опере», как он сказал. Роль была идеальной дляДжейн. Она пыталась обратить все в шутку, но агент не собирался упускать ее,упрашивал пойти на пробы, «просто ради опыта… ради старой дружбы… для себясамой… чтобы не пропали даром труды прежних лет…». Джейн ночью в кроватиобдумывала его слова. Она и хотела попробовать, и в то же время боялась, чтоскажет Джек, не знала, как начать разговор, как объяснить пустоту, одиночество,которые испытывала, пока дети были в школе. Но Джека интересовало только то,что было у нее между ногами. Он бы ее не стал слушать. Он вообще с ней неразговаривал, однако испытывал к ней столь же сильное влечение, что и десятьлет назад, когда они впервые познакомились. Джейн знала, что должна благодаритьза это судьбу. Ее подруги жаловались, что мужья невнимательны к ним, не хотятзаниматься любовью, не проявляют к ним сексуального интереса… а она жила смужчиной, который был просто ненасытен, шептал за ужином фразы вроде: «Ясегодня ночью прое… тебя до мозгов» — что вызывало в ней страх, как бы неуслышали дети. Джейн не в силах была с ним говорить. Он понятия не имел, чтотворится в ее голове, в ее сердце… в ее душе… Зато это очень хорошо знал ееагент. Он все прочел в ее глазах в тот день, когда она зашла в еголос-анджелесский офис, и не собирался снова упускать ее. Агент знал, что ей какактрисе есть что предложить и всегда было что предложить, причем не толькосексуальную завлекательность. Джейн обладала человечностью, порядочностью,материнской теплотой и в то же время невероятной женственностью и былаинтересна как для женской аудитории, так и для мужской.

В конце концов Джейн пошла на пробы. Был жаркий июньскийдень. Она настояла, что наденет черный парик, который накануне купила. КогдаЛу, агент, увидел ее уже после отбора, то присвистнул, а затем расплылся вширокой, счастливой улыбке. Джейн была похожа на Джину Лоллобриджиду, толькосмотрелась завлекательнее, богаче и моложе той. И она получила роль. Даже еепарик не вызвал сомнений. С ней были готовы немедленно заключить контракт. Джейнявилась к Лу в офис в слезах.

— Что же мне теперь делать? — спрашивала она.

— Приступай к работе, вот и все. Глядя на нее, Лучувствовал, как бьется его сердце — не от похоти, а от радости, что удалосьнайти ей работу. Он знал, что при ее данных с Джейн можно горы своротить, надотолько оторвать ее от болвана-мужа.

— Но что я скажу Джеку?

— Скажи, что хочешь снова работать.

Но все было не так-то просто. Не было никакой возможностиобъясниться с Джеком. Вообще никакой возможности. Он не хотел ее слушать. Онлишь ворковал и стонал, совершая половой акт, и каждый раз, когда Джейнпыталась что-то сказать, переворачивал ее и снова брал. Это было простонаказание. Джек таким образом уклонялся от разговоров с женой. Ему надо былотолько, чтобы она с ним спала, заботилась о его детях и развлекала его гостейво время званых ужинов.

Режиссер сериала подумал, что Джейн просто стесняетсяпопросить больший гонорар. Ей предложили в два раза больше. Лу звонил ей попять раз в день, и Джейн боялась, что трубку возьмет Джек. Однажды так ислучилось. Лу быстро сориентировался, сказал, что ошибся номером, и повесилтрубку. В конце концов Джейн сдалась. Дрожа от страха, она положила в сумочкучерный парик и пошла на студию для беседы. Там она в тот же день подписалаконтракт, хотя и боялась своего поступка и реакции на него Джека, который нераз говорил, что если она когда-нибудь вернется к актерству, то он вышвырнет еевон, и Джейн знала, что именно так он и поступит. Джек еще говорил, что оставитсебе детей, дом и все остальное. А для Джейн единственное, чем она дорожила,были дети… и сериал… Самое ужасное было то, что она влюбилась в сериал подназванием «Наши тайные печали».