Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей

Одна нога мужчины все еще оставалась в воздухе, когда крепкая цепкая рука внезапно сжала щиколотку другой, точно клещами, и яростно рванула. Потеряв равновесие, злодей упал на какой-то предмет, по ощущениям сделанный из стали и оплетенный бечевой.

Ружье разрядилось с оглушительным грохотом, пуля ударила в камень, и в воздух брызнули острые осколки, один из которых полоснул Аша по лбу. Порез был неглубокий, однако хлынувшая из него кровь мгновенно залила глаза.

Если бы не это, Аш наверняка убил бы своего противника. Пинок привел его в лютое бешенство, какого он не знал никогда прежде, и заставил разом забыть обо всех усвоенных в прошлом правилах честного боя. Им овладело безудержное желание убить – или быть убитым, хотя в рукопашной схватке последнее Ашу не грозило. Его противник представлял опасность с ружьем в руках, но, безоружный, он не мог тягаться с Ашем, так как был не только ниже ростом, но и склонен к полноте и, судя по прерывистому дыханию и дряблости мускулов, совершенно не в форме.

Тем не менее он яростно сражался за свою жизнь, царапаясь и кусаясь с отчаянием загнанной в угол крысы, пока они двое катались по камням, и в конце концов неожиданным резким рывком умудрился высвободиться из хватки противника. Аш, ослепленный собственной кровью, попытался вцепиться в мужчину, но немного промахнулся, и в его стиснутом кулаке остался лишь оторванный от одежды лоскут, владелец которого, судорожно всхлипывая и задыхаясь, проворно вскочил на ноги и метнулся в заросли пампасной травы, точно охваченное паникой животное.

Пускаться в погоню не имело смысла: к тому времени, когда Аш протер залитые кровью глаза, мужчина уже исчез. И хотя тьма теперь рассеялась до серого сумрака, при таком слабом освещении поиски следов беглеца в зарослях травы и кустов представлялись делом невыполнимым, а попытки искать на слух тоже не сулили успеха, потому что шорох, который сам Аш будет производить при движении, заглушит все прочие звуки. Значит, нужно как можно скорее вернуться в лагерь и провести там расследование.

Аш перевязал голову доставшимся от противника куском ткани, чтобы кровь не затекала в глаза, и подобрал с земли латхи и ружье. Латхи расщепился от удара пули и пришел в полную негодность, но вот ружье было серьезной уликой. Установить его владельца не составило бы большого труда: на ощупь Аш определил, что это современная охотничья винтовка, аналогичная его собственной. Немногие люди в лагере имели подобное оружие, и только человеку, хорошо знакомому с винтовкой этого образца, пришло бы на ум использовать ее в таком чрезвычайно важном деле, как убийство, которое явно не поручили бы слуге или другой мелкой сошке.

Аш не сомневался: владельцем оружия является один из обитателей лагеря и винтовка выведет на него. Но молодого человека ошеломило открытие, что у него есть враг, который не только хотел убить его, но еще и следил за ним столь пристально, что узнал о внезапно предпринятой ночной прогулке и воспользовался этой возможностью, чтобы осуществить свое, по-видимому, давнее намерение – убить капитана Аштона Пелам-Мартина.

Как ни странно, до этой минуты Аш не думал о том, кто же конкретно пытался его убить. Впрочем, весь этот неприятный эпизод, начиная от первого выстрела и кончая моментом, когда противнику удалось вырваться и скрыться в зарослях, продолжался не более десяти – пятнадцати минут, в течение которых Ашу приходилось думать о более важных вещах, чем личность убийцы. Но теперь стало жизненно важно узнать, кто это был. Вспоминая свое поведение в последние два месяца, Аш недоумевал, почему ему ни разу не пришло в голову, что у него может быть враг в лагере, если человек или люди, совершившие покушение на Джхоти, наверняка по-прежнему находятся там и вполне могут ненавидеть его за участие в спасении мальчика – и за последующие старания присматривать за ним. Кроме того, еще есть Джули…

Вполне возможно, что кто-то еще, помимо старой дай Гиты, прознал о визитах Джули к нему в палатку и посчитал делом чести убить сахиба, по всей видимости соблазнившего девушку. Или же кто-то (например, Биджу Рам) умудрился проследить – через корпус разведчиков, Зарина и Кода Дада – связь Аша с Хава-Махалом и узнал в нем мальчика Ашока, бывшего слугу покойного ювераджа Гулкота.

Аш обдумал последнее предположение и отверг как маловероятное. Этот след давно остыл, а поскольку Лалджи и Джанурани умерли, никто в переименованном княжестве Каридкот не извлек бы никакой выгоды из его смерти и даже едва ли потрудился бы его вспомнить. Тем не менее очевидно, что по ряду причин у него в лагере действительно может быть враг, и, скорее всего, не один. Ясно понимая это, Аш постарался на последнем участке пути обходить стороной камни, кусты и складки почвы, способные служить укрытием для стрелка, и зарекся впредь ходить без револьвера.

Свет зари уже разливался над равниной, когда Аш добрался до своей палатки. Мирно похрапывающий Махду даже не пошевелился, когда Аш перешагнул через него. Керосин в подвешенной к шесту палаточного каркаса лампе полностью выгорел, но и без того было уже достаточно светло. Аш засунул расщепленный латхи и винтовку под кровать, снял башмаки и куртку, лег прямо в рубашке и моментально заснул.

Он не счел нужным будить Махду и даже не подумал, что способен напугать старика до смерти, ибо еще не посмотрелся в зеркало и понятия не имел, какое зрелище представляет собой. Но Махду, проснувшийся через полчаса, при ярком свете раннего утра, и вошедший в палатку проверить, вернулся ли сахиб, в первый кошмарный момент решил, что видит перед собой труп, и с ним едва не приключился сердечный приступ.

Убедившись, что Аш дышит, старик неверной поступью вышел из палатки и кликнул Гул База, который мгновенно прибежал и после короткого осмотра объявил, что для тревоги нет причин, поскольку сахиб серьезно не пострадал.

– Думаю, он просто подрался с кем-то, – успокаивающе сказал Гул Баз. – Царапины у него щеках оставлены ногтями и мелкими камешками. И повязка на голове не сильно пропиталась кровью. Лучше не будить его сейчас, пока он мирно спит, а позже мы добудем кусок сырого козьего мяса и приложим к глазу, чтобы кровоподтек и опухоль немного спали.

Сырое мясо, приложенное к глазу, который к тому времени переливался всеми цветами радуги, принесло известную пользу. Остальные повреждения, полученные Ашем, были такими же незначительными и быстро зажили, и через неделю уже ничто не свидетельствовало о произошедшей драке, кроме бледного синяка под глазом да тонкого шрама на лбу, смахивающего на морщинку. Но как бы быстро ни сошли отметины, они все же были, и у человека, с которым он дрался, наверняка тоже остались следы на теле – по меньшей мере, ссадины от камней, а в лучшем случае внушительное количество синяков, – и по ним нетрудно будет отыскать мерзавца.

Однако на поверку дело оказалось не таким простым. Аш упустил из виду одно существенное обстоятельство: в этом громадном отряде многие мужчины каждый день получали разные мелкие телесные повреждения. Большинство царапин и шишек было следствием неосторожности или разных происшествий, сопряженных с обычными опасностями повседневной жизни, но были и такие, что появлялись в результате споров, переходящих в потасовки.