Хроники Нордланда. Пепел розы - Н. Свидрицкая

девушка пятнадцати лет осталась полной сиротой и наследницей всего состояния. Смайли, естественно, как местный барон, стал ее опекуном, и взялся принуждать её выйти замуж за кого-то из своих людей; а когда она отказалась, они изнасиловали её, объявили шлюхой, поставили к позорному столбу, а затем выпороли и выгнали из города, а все наследство конфисковали в пользу барона. Он, глава гильдии, знал девочку с детства, и готов был поклясться чем угодно, что она честная и чистая девочка. Но когда он попытался сказать это на суде, ему недвусмысленно пообещали большие проблемы… И он промолчал, хотя девочка плакала и просила хоть кого-нибудь, в ком осталось что-то человеческое, заступиться за неё.

– Сердце кровью обливалось, – каялся он перед братьями, – но что я мог?.. В лучшем случае покалечили бы, а бедняжке это бы не помогло… Я по-другому поступил. Я смолчал, а потом потихоньку подобрал её и укрыл у своей родни на ферме. Она чуть жива, бедняжка, плетей ей не пожалели!

– И ты в самом деле готов поклясться в этом? – Поинтересовался Гарет.

– И ещё как!

– А ещё свидетели будут?

– Будут, милорд… милорды. Барона все ненавидят; он же не в первый раз так поступает! Понравится ему что… или кто – и он берёт это себе, не задумываясь. И мы все живём в страхе… До чего дошло: родители девчонок уродуют, чтобы ему не приглянулась! Заберут к себе, прямо с улицы могут… могли… и развлекаются, ироды, и сутки могли, и несколько дней… а потом сунут несколько талеров и отправляют домой… некоторые руки на себя потом наложили. А что скажешь? Барон с самим эрлом Лавбургским дружен, ему сам черт не брат! Пытались людишки королеве жаловаться, а что толку? Отец эрла – сенешаль ее величества, все жалобы к нему и ушли. И очень, я вам скажу, жалобщики обо всем пожалели. Был у нас человек один, староста Фил… упокой, Господи, его душу! Он и принцу Элодисскому жаловаться пытался. Так барон и дружки его обвинили его, что он, якобы, с Птицами стакнулся и шпионит для них, и покрывает их банду. И казнили мужика, а мужик хороший, честный был. Вы даже не сомневайтесь, мы все здесь теперь ваши, даже кюре наш сегодня уже молебен в вашу честь отслужил!

– Даже кюре! – Рассмеялся Гарет. – Как звать, еще раз?

– Питер Рот, ваше высочество.

– ладно, Рот. – Гарет просмотрел какие-то списки, бросил их, в этот раз, не на пол, а на стол. – Отужинай с нами, чем там Бог госпоже Лизе послал. Расскажешь все остальное. Что-то я не вижу здесь никаких реестров и финансовых документов. Что у нашего барона в собственности, помимо замка средней паршивости, числится?

За поздним ужином разговаривали все о том же: о произволе барона и его людей, о том, что с недавних пор стало еще хуже, как барон сошелся с Элоизой Сван, «истинным дьяволом в женском обличье». Гэбриэл еле сидел за столом, и слушая, и не слыша. Даже его сил оказалось недостаточно, чтобы без ущерба переварить все, случившееся с ним сегодня. Голова трещала, тошнило, руки отказывались даже держать бокал. И все эти ужасы, которые рассказывались за столом про барона Смайли… Мужик просто делал, что хотел, и целая округа была в заложниках его произвола! И за что местным любить их с братом, если они единственные, кто мог остановить Смайли, но не делал этого, даже не особенно интересовался происходящим?.. Что Драйвер, что Смайли – налог платят исправно, отчеты радужные, и слава Богу, как там в реальности, никому не интересно… А люди дочерей уродуют… Гэбриэл вспомнил нежную, хорошенькую мордашку Вэнни и содрогнулся. Это в каком же отчаянии нужно быть, как же нужно бояться за свое дитя, чтобы изуродовать его?! Гэбриэлу до сих пор тошно было даже думать о том, как он спасал от оргии Алису, ударив ее… Это было одним из самых отвратительных и болезненных его воспоминаний. Но он знал, что чувствует тот, кто решается на такое. В каком состоянии находится такой человек. «Нужно было сразу же собираться и ехать сюда. – Думал он, медленно уплывая куда-то. – Не ждать появления Корнелия и смерти этого Лайнела… Ехать… Разбираться… А мы…». Он покачнулся, но упасть не успел: Гарет, чуткий к его состоянию, успел подхватить его.

Сэр Юджин пришел к врачу-еврею, который поселился в Хефлинуэлле с подачи Гэйба Хлоринга, в сумерках, переодевшись, надев маску. Вот уже вторую неделю он не знал, что с ним происходит, а главное – как это прекратить. Он и к городским лекарям ходил, и к знахарке из Омок, и даже ездил в Ригстаун, все тщетно. Врачи и знахари ужасались, но ничем помочь ему не могли, не понимая, как это с ним приключилась напасть такая?.. Знахарка из Ригстауна, правда, сказала, что это порча, но кто ее навел, и как от нее избавиться, она не знает. Зажимая при этом нос и стараясь не смотреть на него. И то сказать, в Хефлинуэлле Юджин еще как-то справлялся, рядом всегда была баня, но в пути помыться было негде, и амбре от него было кошмарное…

– Впервые вижу такое… – Пробормотал себе под нос Моисей, осмотрев его. – И давно это у вас?

– Чуть больше двух недель. – Признался Юджин. – Что это, жид?

– У вас-таки гниет кожа. – Развел руками Моисей. – Это не лепра, не псориаз, не пролежни… И не потница… Я просто в растерянности, просто в растерянности, молодой человек. Погодите-ка… – Он поднес светильник так близко к телу рыцаря, что тот почувствовал легкое жжение. И внезапно отшатнулся, воскликнув что-то по-своему.

– Что?! – Содрогнулся Юджин. – Что, что там?! Говори, жид!

– Нет-нет… – Моисей сглотнул, но заставил себя говорить спокойно. – Показалось. Старым глазам, знаете ли, чего только не померещится…

– Делать-то, делать-то мне что?! – Взвыл Юджин.

– У других лекарей вы были, господин? – осторожно поинтересовался Моисей.

– Да у кого я только не был! – Юджину хотелось заплакать. – Даже у бабок-шептуний… Эти дуры говорят, что это порча…

– Обратитесь к эльфам. – Посоветовал Моисей. – Я впервые такое вижу и не могу вам ничего посоветовать помимо того, что вам наверняка уже прописывали другие врачи, а эти средства, как я понимаю, не помогли.

– Не помогли?! – Вышел из себя Юджин. – От них только хуже становится! Мне орать охота от зуда и огня этого…

– Сейчас здесь гостит эльфийская королева. – Моисей спокойно отнесся к ярости Юджина, понимая, что та вызвана невыносимыми страданиями, и сочувствуя этому человеку. – Попробуйте обратиться к ней. Говорят, она сильнейшая эльфийская волшебница.

– Она