Обсидиановая бабочка - Лорел Гамильтон

"Файрстар" я заткнула спереди под штаны безкобуры, потому что пистолет оказывается выше и не так вдавливается. Эдуардодолжил мне кобуру для браунинга, и я повесила ее на бедро, хотя стала похожана ковбоя с Дикого Запада с пистолетами накрест. Впрочем, черная теннискаспускалась достаточно низко и прикрывала их. Для меня почти все рубашкидлинноваты, если их не заправлять. Вид несколько неряшливый, зато пистолеты неслишком заметны, если не приглядываться. Тенниска слишком облегающая, чтобы онине выпирали, хотя Эдуард позаботился привезти мой черный пиджак, который помогих замаскировать. Последний раз, когда я выходила с пистолетами, за мной былаполицейская поддержка, но сейчас мы вносили оружие в бар, что полностьюпротиворечит законам штата Нью-Мексико. Я, впрочем, не очень беспокоилась, новсе же мне бы не хотелось, чтобы сегодняшний день полиция выбрала для обхода.

И еще у меня были наручные ножны с ножами. Рамирес собрал втом аду все мои ножи и отдал Эдуарду, который их оттер, вычистил, смазал иотточил до последнего дюйма. Большой нож пришлось оставить в машине, потому чтоя не могла придумать, как его внести скрыто, а являться с чем-то вродекороткого меча прямо в руках было бы чересчур агрессивно.

Эдуард дал мне даже зажигательную гранату - сунуть в карманпиджака. Она уравновесила "дерринджер" в правом кармане, и пиджак находу не перекашивало. И "дерринджер" тоже был его идеей, хотя япривезла с собой его из Сент-Луиса. Я не думала, что он мне сегодня обязательнопонадобится, но привыкла с Эдуардом не спорить, когда он предлагал мне оружие.Если он говорил, что оно может понадобиться, то обычно оказывался прав.Страшновато, если вспомнить гранату, правда?

Будто по невидимому сигналу Олаф подошел и попробовал дверьбара. Заперто. Он дважды постучал так, что дверь задребезжала. И встал прямоперед дверью. Я бы, после того как видела ствол обреза в прошлый раз, так не поступила.То ли Олаф про обрез не слышал, то ли ему было плевать. Может, он старался бытьмуи мачо, чтобы произвести впечатление на меня, а то и на себя самого. Если быон был больше в себе уверен, его не так легко было бы достать.

Даже сбоку, где я стояла, слышен был звук отодвигаемыхзасовов. Отличные, прочные засовы, судя по звуку. Дверь медленно отворилась,выставляя напоказ толстый ломоть тьмы, как пещеру. Дверь продолжалаоткрываться, будто сама по себе. И только в последний момент показалась толстеннаялапища и разрушила иллюзию.

В дверях стоял Арфа и пронзительно глядел на нас из-под техже черных очков, что были на нем в прошлый раз. Одежду он сменил, и на нем былджинсовый жилет поверх весьма волосатых груди и живота. Больше он похож был намедведя, чем на вервольфа. Большой, здоровенный сонный медведь, который вылезиз койки, нацепил что попало и побрел, порыкивая, к двери. И даже егонеотмирная энергия казалась сегодня тусклее.

Но он загородил дверь своей тушей и проворчал:

- Только Анита. Остальным нельзя.

Я обошла Олафа, и он даже подвинулся, чтобы я могла встатьперед Арфой. Либо Олаф стал вежливее, либо считал, что пусть лучше перед этойдверью буду я, а не он.

- Ники сказал, что я могу привести с собой друзей.

Арфа оглядел меня:

- Похоже, тебе нужны друзья получше.

Я не стала наступать на больную мозоль - это не помогло бы.

- Скажем так: я надеялась на помощь полиции, а они опоздали.

И это было правдой, и мне все еще хотелось бы знать, гденосили черти Рамиреса, пока я изображала из себя одинокого рейнджера. Кполисменам я отношусь хорошо, но знала, что моя реплика Арфе понравится.

Так и вышло. Он оскалил зубы в мимолетной улыбке, в бородесверкнули волчьи клыки. Он явно слишком много времени проводил в обличье волка.Тут послышался низкий бормочущий мужской голос. Арфа повернулся на голос однимплечом, потом снова обратился ко мне.

- Босс говорит, что приглашена ты, и больше никто.

Я едва заметно покачала головой - сильнее было бы больно.

- Послушай, Ники меня пригласил. Он сказал, что я могу привестидрузей. Я привела. Я приехала до десяти утра, мать бы их растак. И приехалаговорить о нашей общей, проблеме, а не долбаться с тобой у этой траханой двери.

- Разве так долбаются! - сказал Арфа, поглаживая собственныйпах. - Если хочешь, я тебе покажу, как это делается.

Я подняла руку:

- Ладно, моя ошибка, я неправильно выразилась. Я приехала недля того, чтобы меня остановили у двери.

Он продолжал почесываться - то ли хотел меня разозлить, толи увлекся. В первом он преуспел. Я не для того стояла здесь, имея сорок счем-то швов на спине, даже кофе с утра не попив, чтобы смотреть, какгорилла-вервольф почесывает себе гениталии.

- Хватит этой фигни, - сказала я.

Он добавил к своему поведению некоторую жестикуляцию,ухмыляясь мне в лицо.

Я возвысила голос, чтобы меня было слышно в баре:

- Я никуда без своих друзей не пойду. Если ты ждешь, что я вэтом уступлю, мы только зря тратим время.

Из бара ответа не было. Арфа добавил к своему танцу движениябедер. Все, хватит.

- Когда этот монстр высосет из тебя жизнь, Ники, ты небеспокойся. Это не больно. Счастливо оставаться.

Я повернулась к своим друзьям:

- Нас не пускают к Ники.

Эдуард кивнул:

- Тогда пошли.

Он шевельнул рукой, и Бернардо с Олафом сошли с тротуара.Эдуард за моей спиной несколько замешкался. Я думаю, мы оба ожидали, что Арфастанет проверять мой блеф. Хотя это был блеф лишь отчасти. Мы могли быпрорваться в бар силой оружия, но Ники под мушкой пистолета говорить не будет.А мне нужен был именно разговор, а не допрос.

Я повернулась и пошла прочь. Эдуард зашагал рядом, ноприглядывая, что у нас за спиной. Мне не хватило такой гибкости, чтобы держатьв поле зрения свои тылы, еще и не поворачиваясь всем телом, а это было бынеуклюже. И я вполне доверяла Эдуарду.

Должна признать, у меня свело между лопатками отнапряженного ожидания, что Арфа побежит за нами и скажет: идемте, будемговорить. Но он не бежал, и я шла дальше. Олаф и Бернардо уже стояли возле"хаммера", ожидая, чтобы Эдуард открыл дверцы.

Мы уже садились в машину, когда Арфа вышел на тротуар инаправился к нам. Он был безоружен, но очень недоволен.

- Заводи машину, - сказала я.

Эдуард так и сделал.

Арфа побежал к нам трусцой, размахивая ручищами. Некоторыеоборотни бегают, как их животные прообразы, с богоданной грацией. Арфа был неиз таких. Он бежал неуклюже, будто давно уже не бегал, по крайней мере вчеловеческом виде. Я не могла не улыбнуться.