Где ты, мой незнакомец? - Кэтлин Вудивисс

Он закончил свой рассказ, и Сара тяжело вздохнула, словно пробуждаясь, .

— Как ужасно! Чувствуешь себя, как в ловушке — то ли ты в своем уме, и просто пала жертвой чьего-то злобного умысла…то ли и впрямь сошла с ума, и тебя надо держать подальше от…от всех! — Она стиснула руки и опустила глаза вниз. — Иногда вот я и о себе то же думаю…что со мной происходит? Неужто собственная злоба и желание отомстить ослепляет меня?! — Откинув голову назад, она рассеянно оглядела шатер, в углах которого таился полумрак. — Мне было достаточно только бросить взгляд на это лицо… и тут меня как будто обожгло! Ведь я же знаю его — это он превратил мою жизнь в ад! Ему стоило лишь написать мое имя на листке бумаги — и все, что принадлежало мне до тех пор, стало собственностью моего мужа! Он творил, что хотел, распоряжался моим состоянием, а сам терзал мою душу! У него не было нужды покончить со мной, чтобы добраться до моих денег, поэтому он просто развлекался, забавляясь со мной, как кошка с мышью прежде, чем вонзить в нее свои зубы. И почему бы и нет? Одним росчерком пера он получил все, что хотел… — Брови ее сурово сдвинулись. — Не моего пера, конечно! — Она обхватила себя за плечи худенькими руками и постаралась проглотить слезы, а потом украдкой взглянула на своего хозяина. — Прошу прощения, мистер Уингейт. Что-то у меня сегодня глаза на мокром месте.

— Ничего страшного, Сара, — успокаивающе произнес Эштон, — Мне кажется, ты была рада выговориться. Я угадал?

— Да, мистер Уингейт, тут вы правы, — Она подавила вздох. — Я ведь видела, как разорился отец…это доконало его. А потом он умер, а может его убили, я так и не узнала. Потом и я попалась. Меня засадили за решетку…по ложному обвинению. — Сара робко взглянул на него. — Это была не совсем тюрьма, я имею в виду — не такая тюрьма, которую вы себе представляете, мистер Уингейт! Это было дьявольское место…цепи…кнуты…в пище полно червей. Специально наняли одного человека, он глаз с меня не спускал, чтобы не дать мне сбежать…а потом его убили… не знаю, почему… может быть потому, что он начал жалеть меня. А теперь кое-что кажется мне очень знакомым…и я боюсь, что то же самое может случиться и с другой бедняжкой…если я не найду в себе мужества рассказать обо всем… И все равно, я до сих пор не уверена…не уверена, видела ли я это на самом деле, или мне померещилось, — Она встретилась взглядом с Эштоном. В ее взгляде он прочел отчаянную мольбу, Сара мучительно старалась дать ему понять то, что отказывались произнести ее губы. — Вы не понимаете, мистер Уингейт? Ведь я была там так долго! Слишком долго…

Эштон почувствовал, как волосы зашевелились у него на затылке. Слова не шли у него с языка. Рассказ Сары привел его в ужас, но почему — он и сам не знал. По все видимости, женщина тоже была отчаянно смущена тем, что наговорила так много. Чтобы как-то ее успокоить, Эштон принес ей чашечку кофе. Добавив в чашку побольше сливок и кинув кусочек сахара, он передал чашку Саре. Она опять засмущалась, отводя глаза, и он совсем растрогался, заметив, что она изо всех сил старается удержаться от слез. Руки ее протянулись за кофе, но Эштон быстро отставил чашку в сторону и сжал ее пальцы обеими руками.

— Все хорошо, Сара, — тихо сказал он. — Я не пропустил ни единого слова из того, что вы сказали…и мне кажется, я кое о чем начинаю догадываться.

Она тревожно впилась глазами в его загорелое лицо.

— В самом деле, мистер Уингейт?

— Да, Сара. Думаю, так оно и есть.

Она ушла, но какое-то беспокойство по-прежнему висело в воздухе. Эштон то и дело поглядывал на часы, надеясь, что Лирин скоро вернется, и метался из угла в угол, словно зверь в клетке. Несколько минут ему удалось убить на переодевание: Эштон, стараясь тянуть время, надел бриджи для верховой езды, рубашку и высокие сапоги. В конце концов, он же ведь пообещал Лирин, что отправится вместе с ней верхом сразу после возвращения? Эштон даже позволил себе помечтать, как соблазнит ее вечером после захода солнца прогуляться с ним к океану или даже искупаться при луне, скинув с себя одежду…а может, даже заняться любовью прямо на берегу? Эта мысль сводила его с ума, не давая покоя с тех самых пор, как он впервые увидел это место, но сегодня…сегодня он будет счастлив, если она просто поскорее вернется. Он уже задыхался, вне себя от страха, почти теряя голову при мысли о том, что ей может грозить опасность.

Он снова и снова теребил шевелюру, рассеянно разглядывая себя в небольшом зеркале, которое висело над умывальником. Поскольку стенами служили драпировки шатра, деля его как бы на несколько отдельных комнат, зеркало пришлось прикрепить к одной из опор. Рядом, так чтобы достаточно было только протянуть руку, стояла ванна и сундук, где хранилась его одежда.

Эштон повернулся, чтобы достать шляпу и почувствовал легкое дуновение воздуха, будто какой-то тяжелый, сверкающий предмет быстро пронесся у него над плечом. Чуть ниже — и он бы попал в Эштона. Зеркало над его головой с жалобным звоном разлетелось вдребезги, брызнув в разные стороны серебряным дождем осколков. Эштон резко повернулся и какое-то время удивленно разглядывал сверкающее лезвие тяжелого ножа, глубоко воткнувшегося в шест. Услышав за спиной осторожные, торопливые шаги и, предполагая, что это, возможно, и есть те, кого подослали прикончить его, он выхватил револьвер и резко обернулся, чтобы встретить их лицом к лицу. Но было уже поздно — прежде, чем Эштон успел выстрелить, в него врезались два тяжелых тела, и он рухнул навзничь. Драпировку, которая отделяла его гардеробную, сорвали с колец и она упала прямо на него. Краем глаза Эштон успел увидеть, как над головой зловеще сверкнул еще один клинок и мгновенно обмотал руку плотной тканью, выставив ее перед собой как щит, чтобы смягчить удар. Не прошло и секунды, как тяжелый кулак со свистом врезался ему в бок, захрустели ребра, и острая боль пронизала его. Эштон занес револьвер и резко обрушил его рукоятку на голову одного из убийц. Тот с грохотом растянулся на полу, оставив Эштона лицом к лицу со вторым бандитом. Увы, он был уверен, что слышит шаги, и у входа в шатер показались еще двое. Стиснув рукоятку пистолета, он нажал на спуск и прогремел выстрел. Оставшийся в живых убийца отскочил назад и в изумлении уставился на Эштона. Огромное пятно крови расплылось у него на груди. Он покачнулся и мертвым рухнул у ног Эштона.

Отбросив в сторону бесполезный револьвер, Эштон наклонился и с трудом вытащил тяжелый нож, застрявший в складках материи. Краем глаза он успел заметить, как один из подоспевших бандитов метнулся к нему, зажав в руке сверкающий клинок. За ним по пятам спешил другой с коротким абордажным крюком. У Эштона не оставалось ни малейших сомнений в их намерениях. Эти люди пришли сюда пролить его кровь прежде, чем солнце достигнет зенита.

Дождавшись, пока первый из них приблизится вплотную, Эштон резко вскинул локоть, ударив его в переносицу. Бандит завизжал от боли и схватился за лицо, ярко-алая кровь хлынула потоком. Получив преимущество, Эштон мгновенно сделал ему подножку и ударил в грудь, так что тот отлетел назад прямо в объятия своего сообщника. Несчастный успел только издать короткий, хриплый вопль и оцепенел. Нож со стуком выпал из разжавшихся пальцев. Он широко раскинул руки, медленно шагнул вперед и повернулся — из спины у него торчал абордажный крюк. Второй бандит, обомлев от ужаса, выпустил рукоятку, и грузное тело тяжело осело на пол.