Чисвикские ведьмы - Роберт Рэнкин

– Граф Отто, – подала голос Ее Величество (разумеется, благослови ее Бог). – Надеюсь, это особое чудо и конец цивилизации, которую мы знаем, не слишком затянется. Я бы хотела вернуться, минут через десять вернуться в Букингемский дворец, чтобы посмотреть фейерверк.

Граф Отто Блэк покачал головой.

– Не стоит беспокоиться, Ваше Величество. Завтра вы даже не вспомните о том, чему станете свидетельницей. Это относится ко всем остальным. Завтра вы проснетесь с воспоминаниями о восхитительном фейерверке и будете его помнить всю жизнь, но эти воспоминания не будут истинными. Ибо прошлое, каким вы его помните, и настоящее, как вы его понимаете, окажутся стерты.

На лице Ее Величества появилось недоумение.

– Я чувствую, необходимо кое-что объяснить, – граф Отто Блэк хлопнул в ладоши. – Леди и джентльмены, почтенная публика, позвольте представить вам Гильдию Чизвикских Горожанок.

На арену вышло тринадцать женщин с полупрозрачными личиками.

С такого расстояния они казались похожими как сестры. Правда, на этот раз их было слишком много (что могло бы навести на мысль о клонировании – в другую эпоху). Все в роскошных туалетах из черной саржи с вытканным рисунком, расшитых шелком и блестками. Все словно находились на крайней стадии истощения. И на всех осунувшихся, полупрозрачных личиках было написано выражение решимости и сосредоточенности.

Женщины окружили графа и взялись за руки. И пошли хороводом, покачиваясь, напевая и подметая подолами опилки.

– Вот все и кончается, – вскричал граф Отто Блэк. – Будущее меняется, равно как и прошлое. Пять жертв принесено внизу, а теперь еще одна будет принесена наверху.

Публика роптала. Сейчас многие больше всего желали оказаться где-нибудь подальше от этого места.

– А ну тихо!

Граф Отто поднял руки, словно желал коснуться звезд, мерцающих за стеклянным куполом.

– Полагаю, требуется демонстрация силы. И почему бы не провести ее с участием тех, кто явился сюда, чтобы нанести ущерб моему господину? Полагаю, они на двенадцатом и тринадцатом местах в ряду А.

– А? – переспросил кэбмен, вытаскивая из кармана билеты. – Это же мы! Верно, братец?

Но, к сожалению, больше он ничего не сказал. Сверкнула молния, и оба брата вместе с гипсом превратились в горстку пепла – что ни в коем случае нельзя считать актом справедливости.

– О-о-о-о! – произнесла публика, и все упали в свои кресла.

В этот момент Уилл открыл глаза.

– А это еще кто?

Жуткий зловонный тип с черными глазами поставил его на ноги.

– Умелый убийца, – ответил жуткий тип. Он крепко держал Уилла, и выражение «мертвой хваткой» будет в данном случае как нельзя более уместным.

– О, – произнес граф Отто, прижав палец к уху, где находился крохотный приемник, сделанный по патенту Бэббиджа. – Кажется, вышла небольшая ошибка. Будьте любезны, направьте прожектор на задний ряд слева от выхода.

И луч прожектора осветил задние ряды. И Уилла Старлинга. И Тима. Обоих совершенно одинаково, держали совершенно одинаковые жуткие типы с черными глазами. Держали мертвой хваткой.

– Мистер Старлинг! – провозгласил граф Отто. – Я не ошибаюсь, это вы? С этой бородой вас трудно узнать – ведь вы на это и рассчитывали, верно? Я догадывался, что вы придумаете какую-нибудь хитрость. Прошу сюда, ко мне. И вашего спутника я тоже приглашаю… – он подал знак автоматам. – Этих двоих – ко мне. Быстро.

Зловонный автомат обхватил Уилла покрепче, прижимая его руки к телу. Сопротивляться было бесполезно: черноглазое чудовище спускалось к арене, не обращая внимания на его потуги. Второй автомат подобным же образом вел Тима.

– Полагаю, – сказал граф Отто, когда третий автомат ловко разоружил Уилла и швырнул его в опилки, – для вас было бы весьма досадно пропустить такое зрелище. Поскольку вы имеете к происходящему самое непосредственное отношение.

Уилл в бессильном гневе посмотрел на графа Отто.

– Вы свое получите, – пообещал он.

– Вот-вот, – согласился Тим, который теперь лежал рядом с Уиллом на арене.

– О, несомненно, – граф Отто улыбнулся. – Хотя и в несколько ином смысле, нежели вы думаете. Приведите жертву.

Занавес, закрывающий проход за эстрадой, распахнулся, и на арену вышли еще два автомата, волоча…

– Это второй я, – прошептал Уилл.

Но это был не Уилл-второй.

– Уильям Старлинг, – объявил граф Отто. – Полковник Ее Величества Воздушной кавалерии. Полагаю, ваш много-раз-прапрадед.

Уилл чуть слышно выругался. Вероятно, стоящему рядом с ним автомату это не понравилось, и он попытался придавить его ногой.

– Уберите ваши мерзкие лапы! – крикнул полковник. – Сначала меня избивают, бросают в тюремную камеру, затем перевозят неизвестно куда, теперь выставляют на всеобщее обозрение. Это возмутительно! Я требую объяснений, сэр!

– Наша задача, – проговорил граф Отто, не обращая внимания на протесты полковника, – исключить для вас саму возможность осуществить возмездие. Мы пытались уничтожить вас обоих и в этом времени, и в будущем. Хьюго Рюн, ваш самый прославленный и самый неудобный для нас предок, ушел из жизни. Однако вы все еще живы. Впрочем, вам осталось недолго. Полковник умрет, не оставив ни жены, ни детей. И вы, безусловно, прекратите существование.

Уилл сплюнул, потому что ему в рот набились опилки, и скорчил рожу. Увы, это было все, что ему оставалось.

– Приношу почтенной публике свои извинения, – произнес граф Отто. – Я понимаю, для вас это полная бессмыслица. Полагаю, каждый из вас сейчас задается вопросом: а в чем, собственно, дело?

Похоже, он не ошибся – впрочем, ошибиться было трудно. Хотя…

– Вы несколько ошибаетесь, граф, – раздался голос из задних рядов.

Луч прожектора метнулся, некоторое время шарил по амфитеатру. И наконец нашел цель. И осветил… Уилл не поверил своим глазам.

– Мистер Рюн… – пробормотал он.

– Собственной персоной, – подтвердил Хьюго Рюн.

– Ну-ну, – граф Отто потеребил бороду. – Гуру всех Гуру. А я был более чем уверен, что вы мертвы.

– Слухи о моей смерти сильно преувеличены, – сказал мистер Хьюго Рюн.[147]

– Хорошо сказано, – заметил Оскар Уайльд, поправляя под собой подушку. – Я это непременно использую.

– Тебе не кажется, что это весьма волнующе? – спросила дама в соломенной шляпке. – Понятия не имею, что тут происходит, но все это очень волнующе.

– Я бы так не сказала, – не согласилась с ней ее подруга Дорис. – Разговоры, разговоры. Разве что удар молнии – это было и впрямь волнующе.