Битва за Клин - Василий Карасев

В ходе боя был подбит один Т-34, который был отбуксирован в Ямугу. У другого Т-34 оказалась пробита прокладка в двигателе. Для пополнения боеприпасами и горючим и обеспечения продовольствием личного состава в 24.00 танки отвели в Ямугу, поскольку огонь противника не позволял подвезти все необходимое прямо на место. К 6.00 бронетехнику предполагалось вернуть в район шоссе[984].

По данным нашего танкового батальона «в результате боя было уничтожено: транспортных машин до 49, солдат до 30 ч., 2 средних танка, 2 орудия, 5 мотоциклов»[985]. Потерь в личном составе танкисты не имели. Только в результате артобстрела д. Голяди был ранен связной. В батальоне майора Шестака был убит один и ранено пять человек[986].

Таким образом, 10 декабря наиболее тревожная ситуация для противника сложилась в районе западнее Клина. Здесь явно обозначилась опасность окружения крупной группировки вермахта. Те меры, которые принимались в течение дня, позволили только приостановить продвижение советских войск. Однако очистить дорогу, которая была главным путем отступления Клинской группировки, не удалось. Требовались кардинальные решения. Главное, что немецкое командование не потеряло управление и смогло воспользоваться теми значительными силами, которые оказались в его распоряжении. Действуя по внутренним операционным линиям, оно имело возможность быстрее маневрировать своими войсками. Правда, отступавшие тыловые части забили городские улицы. Это вызвало задержки при переброске боевых подразделений.

В этот вечер в штабе 1‐й тд немцев, которому была поручена организация боевых действий по ликвидации нависшей угрозы, царило оживление. После напряженной работы к 22.00 был готов и тут же разослан исполнителям приказ на следующий день. Из частей 1‐й, 2‐й, 5‐й, 7‐й танковых дивизий и 36‐й моторизованной срочно формировались четыре боевые группы, в каждой из которых были перемешаны подразделения[987] из разных соединений, что однако не помешало им эффективно взаимодействовать.

Боевые группы получили следующие задачи.

Боевая группа полковника Коппа, располагавшаяся справа от Ленинградского шоссе, имела приказ защищать аэродром и держать прежнюю линию обороны.

Боевая группа фон Витерсхайма должна была из северной части Клина атаковать на запад всеми имеющимися в распоряжении силами, взять Полуханово и отбросать советские войска на Голяди, а затем попытаться взять и этот населенный пункт.

Боевая группа полковника Каспара, имея исходные позиции в районе Борисово – Першутино, должна была атаковать в направлении Голяди и Назарино.

Боевая группа Вестховена не успела сосредоточиться, и утром в наступление перешли только первые три боевые группы[988].

В свою очередь с нашей стороны недооценили опасность, которую представляла масса войск врага, скопившаяся в Клину, и подставили ей фланг обходящей группировки, которую следовало бы усилить. Но это сделано не было. Штаб 365‐я стрелковой дивизии даже не издал нового приказа, где вносились какие‐нибудь корректировки в отношении построения войск. Следовательно, продолжал выполняться приказ № 3 от 9 декабря (приказ № 4 появился только 12‐го). Таким образом, на заходящем правом фланге продолжал оставаться только 1211‐й стрелковый полк и 8‐я танковая бригада.

Отсутствие попыток усилить группировку на главном направлении, по‐видимому, объясняется недооценкой сил противника. Об этом можно судить по донесению армии, которое приведено в ЖБД Западного фронта. Командующий армией считал, что перед 365‐й и 371‐й стрелковыми дивизиями находились подразделения 118‐го пехотного полка 36‐й моторизованной дивизии и 53‐й полк 14‐й моторизованной с танками, а также неизвестные части, подтянутые из района Солнечногорска. Количество немецких танков командующий оценил в 50 шт.[989].

Командир 21‐й тбр А. Л. Лесовой.

Отметим, что указанное количество немецких машин близко к действительному их числу. В послевоенных мемуарах военачальника оно выросло до 150. А вот с составом и численностью живой силы наш командарм сильно промахнулся. Этот просчет был усугублен неверными данными о положении собственных войск на ряде участков и их реальной боеспособности, которая все время снижались. Пример тому неверная информация о состоянии дел в Мал. и Бол. Щапово, которые считались взятыми. На этих неверных предпосылках базировались планы последующих действий. Да и в дальнейшем, когда наши части были отброшены с шоссе Клин – Высоковск, в сводках армии продолжали писать, что наши войска в этом районе успешно отбивают контратаки противника. Чего здесь было больше – самообмана или желания хорошо выглядеть перед фронтовым начальством – непонятно. Во всяком случае, донесения подразделений той же 8‐й танковой бригады дают правильное положение частей. Да и сам командующий бывал в войсках и должен был бы лучше представлять реальную картину. Об этом надо сказать, поскольку следующий день доставил подчиненным Д. Д. Лелюшенко много неприятностей.

Согласно боевому приказу № 10 штаба 185‐й стрелковой дивизии ее действия 11 декабря должны были начаться уже в 1.00. Планировалось ударом в направлении Кабаново, Елдино, Шорново уничтожить противника в этих и близлежащих населенных пунктах и к рассвету выйти на рубеж Демидово, Шорново. В дальнейшем предполагалось наступать в направлении Ново-Завидовского[990].