Зима мира - Кен Фоллетт

Но воплотить свое решение он не успел: на следующее утро их отправили.

Он сначала не понял, в каком направлении их ведут, но потом они вышли на двухполосную Рут Наполеон и пошли прямо на восток. По всей вероятности, подумал Ллойд, им придется всю дорогу до Германии идти пешком.

А очутившись там, он понимал, сбежать будет гораздо труднее. Надо искать возможность. И чем скорее, тем лучше. Ему было страшно: у охранников были ружья, – но он решился.

Машин на дорогах было немного – лишь порой проезжал служебный автомобиль, – но дорога была забита людьми, идущими пешком, направляющимися в другую сторону. С пожитками в ручных тележках и на тачках, кое-кто гнал перед собой скот – это явно были беженцы, чьи дома были разрушены в боях. Ллойд сказал себе, что это обнадеживающий знак. Сбежавший военнопленный мог спрятаться между ними.

Их охраняли слабо. Эту движущуюся колонну из тысячи человек конвоировали всего десять охранников. У них был один автомобиль и мотоцикл, остальные шли пешком или ехали на велосипедах, которые они, должно быть, реквизировали у местных.

Но все равно побег сначала казался делом безнадежным. Здесь не было, как в Англии, живых изгородей, за которыми можно было бы укрыться; канавы были слишком неглубокими, чтобы в них спрятаться. Убегающий человек стал бы легкой мишенью для умелого стрелка.

Потом они вошли в деревню. С обеих сторон от колонны стояли местные мужчины и женщины, глядя на пленных. Им пришлось пройти через небольшое стадо овец. У дороги стояли дома и магазины. Ллойд с надеждой ждал возможности. Ему нужно было место, где бы он сразу же мог спрятаться. Раскрытая дверь, или переулок между домами, или куст, за который можно укрыться. И еще чтобы он проходил мимо этого места, когда поблизости не было ни одного охранника.

Через пару минут они вышли из деревни, а он так и не нашел подходящей возможности.

Он был в отчаянии, но приказал себе быть терпеливым. Возможности еще будут. До Германии идти далеко. С другой стороны, с каждым проходящим днем немцы будут все туже закручивать гайки на завоеванных территориях, улучшать организацию, вводить комендантский час, пропуска и патрульные посты, остановят движение беженцев. В бегах сначала будет легко, а потом с течением времени все тяжелей.

Было жарко, и он снял полевой мундир и галстук. Он избавится от них при первой же возможности. Вблизи он наверняка все еще выглядел как английский солдат, в брюках и гимнастерке цвета хаки, но он надеялся, что на расстоянии будет выглядеть не очень подозрительно.

Они прошли еще пару деревушек и вошли в небольшой городок. Здесь должно быть больше маршрутов побега, взволнованно думал Ллойд. Он понял, что отчасти надеялся, что не найдет хорошей возможности и ему не придется подвергать себя опасности под дулами винтовок. Неужели он уже привыкает к плену? Было так легко продолжать маршировать, с больными ногами, зато жизни ничто не угрожает… Ему нужно было вырваться.

К несчастью, дорога через городок была широкая, что для планов Ллойда не годилось. Колонну вели посередине улицы, оставляя с каждой стороны широкие просветы, и тому, кто решился бы на побег, пришлось бы их пересечь, прежде чем добраться до укрытия. Некоторые магазины были закрыты, а несколько – стояли с заколоченными досками окнами. Но Ллойду попадались внушающие надежду переулки, несколько кафе, церковь – вот только никуда он не смог бы добраться незамеченным.

Он вглядывался в лица горожан, рассматривающих проходящих пленных. Сочувствуют ли они? Вспомнят ли, что эти люди сражались за Францию? Или же, боясь немцев – что вполне понятно, – откажутся подвергать свою жизнь опасности? Наверное, половина – так, половина – иначе. Одни пойдут на риск, чтобы помочь, другие в мгновение ока сдадут его немцам. И он не отличит одних от других, пока не окажется слишком поздно.

Они дошли до центра города. «Половину шансов я уже упустил, – подумал он. – Надо действовать».

Впереди он увидел перекресток. Встречный поток машин ожидал, когда пройдет колонна пленных, чтобы повернуть налево. Ллойд увидел в очереди небольшой гражданский грузовичок. Вид у него был пыльный и обшарпанный, он мог принадлежать какому-нибудь каменщику или укладчику дорог. Кузов был открыт, но что внутри – Ллойд не видел из-за высоких бортов.

Он подумал, что сможет, подтянувшись, забраться через борт внутрь грузовика.

Когда он окажется внутри, его не будет видно ни стоящим и идущим по улице, ни охранникам на велосипедах. Но он будет хорошо виден людям, глядящим из верхних окон идущих вдоль дороги зданий. Вдруг они его выдадут?

Он приближался к грузовику.

Он обернулся. Ближайший охранник был ярдах в двухстах сзади.

Он посмотрел вперед. Охранник на велосипеде ехал в двадцати ярдах впереди.

– Подержи, пожалуйста, ладно? – сказал он человеку, шедшему рядом, и отдал ему мундир.

Он поравнялся с кабиной грузовика. За рулем со скучающим видом сидел человек в комбинезоне и берете, с торчащей изо рта сигаретой. Ллойд прошел мимо. Теперь он проходил мимо борта грузовика. Времени смотреть, где там охранники, не было.

Не останавливаясь, Ллойд положил обе руки на борт грузовика, подтянулся, забросил одну ногу, другую – и свалился внутрь, ударившись о дно грузовика со звуком, который показался ему ужасно громким, несмотря на топот тысячи пар ног. Он тут же распластался и неподвижно лежал, ожидая суматохи, криков по-немецки, рева приближающегося мотоцикла, винтовочных выстрелов.

Он слышал неровное ворчанье мотора, топот и шарканье ног пленных и обычный шум маленького городка – машин, людей. Неужели ему удалось?

Он огляделся, не поднимая головы. В кузове рядом с ним стояли ведра, лежали доски, лестница, тачка. Он надеялся, что найдутся несколько мешков, которыми он сможет накрыться, но мешков не было.

Ллойд услышал звук мотоцикла – казалось, он остановился рядом. Потом буквально в нескольких дюймах от его головы кто-то заговорил по-французски с сильным немецким акцентом.

– Куда едешь? – спросил охранник у водителя грузовика, понял Ллойд с сильно бьющимся сердцем. Вдруг охранник решит заглянуть в кузов?

Он услышал ответ водителя – возмущенный поток стремительной французской речи, в котором Ллойд не смог ничего разобрать. Немецкий солдат, скорее всего, тоже. Он повторил вопрос.

Взглянув наверх, Ллойд увидел двух женщин, выглядывающих из окна. Они смотрели на него, открыв рот от удивления. Одна показывала на него второй, ее рука высунулась в раскрытое окно.

Ллойд попытался перехватить ее взгляд. Лежа все так же неподвижно, он повел рукой из стороны в сторону жестом, означающим «нет!».

Она его поняла. Резко отдернув руку, она прикрыла ею рот, словно поняла с ужасом, что ее жест мог означать для него смертный приговор.

Ллойду хотелось, чтобы женщины отошли от окна, но это было бы слишком много, надеяться на это не приходилось. Они продолжали смотреть.