Зима мира - Кен Фоллетт

Они вошли в комнату и вместе с другими членами комитета сели за длинный стол. Ровно в четыре вошел лидер партии.

Клем Эттли был худощавый, тихий, скромный человек, аккуратно одетый, с лысиной и усами. Он был похож на адвоката – а его отец и был адвокатом, – и людям было свойственно его недооценивать. По своему обыкновению сухо и неэмоционально, он кратко пересказал комитету события последних суток, включая и предложение Чемберлена создать коалицию с партией лейбористов.

Потом он сказал:

– У меня к вам два вопроса. Первый: хотели бы вы работать в коалиционном правительстве с Невиллом Чемберленом в качестве премьер-министра?

В ответ от людей, сидящих за столом, прозвучало многократное «Нет!», более решительное, чем Ллойд мог надеяться. Он затрепетал. Чемберлен – симпатизировавший фашистам, предавший Испанию – будет вынужден уйти. Есть какая-то справедливость в мире.

Ллойд еще заметил, как искусно скромный Эттли направлял собрание. Он не вынес проблему на общее обсуждение. Он не спросил: «Что мы будем делать?» Он не дал людям возможности выразить неуверенность или колебания. По своему обыкновению ненавязчиво, но он припер их к стене и заставил выбирать. И Ллойд был уверен, что полученный ответ будет именно таким, как он хотел.

– Тогда второй вопрос – такой, – сказал Эттли. – Стали бы вы работать в коалиционном правительстве с другим премьер-министром?

Ответ был не столь звучный, но он был – «да». Оглядев сидящих за столом, Ллойд понял, что почти все были «за». Если кто-то и был против, то они не стали требовать голосования.

– В таком случае, – сказал Эттли, – я отвечу Чемберлену, что наша партия согласна войти в коалицию, но только если он уйдет в отставку и будет назначен новый премьер-министр.

За столом заговорили, соглашаясь.

Ллойд обратил внимание, как разумно поступил Эттли, не поднимая вопроса, кто, на их взгляд, должен был стать новым премьер-министром.

– Сейчас я пойду звонить на Даунинг-стрит, десять, – сказал Эттли.

И вышел из комнаты.

VIII

В тот вечер Уинстон Черчилль был, по традиции, приглашен в Букингемский дворец, и король просил его стать премьер-министром.

Ллойд возлагал на Черчилля большие надежды, хоть тот и был консерватором. За выходные Черчилль распределил посты. Он сформировал Военный кабинет, в который вошли пять человек, в их числе Клемент Эттли и Артур Гринвуд – руководитель и заместитель руководителя партии лейбористов соответственно. Глава профсоюзов Эрни Бевин стал министром труда. Очевидно, подумал Ллойд, Черчилль действительно собирается создать настоящее коалиционное правительство.

Ллойд собрал чемодан, готовясь поездом ехать в Эйбрауэн. Он полагал, что едва он там окажется, как его сразу же переведут, возможно – во Францию. Но ему хватило бы часа или двух. Он отчаянно хотел получить объяснение поведению Дейзи в прошлый вторник. От сознания, что скоро он ее увидит, его нетерпение становилось еще сильнее.

Тем временем немецкая армия стремительно двигалась по Голландии и Бельгии, преодолевая мужественное сопротивление со скоростью, которая Ллойда просто поражала. В воскресенье вечером у Билли был телефонный разговор со знакомым из военного министерства, а потом они с Ллойдом одолжили у владелицы пансиона, где они остановились, старый школьный атлас и изучали карту северо-западной Европы.

Указательный палец Билли прочертил линию с востока на запад, от Дюссельдорфа через Брюссель к Лиллю.

– Немцы ударили по самому слабому месту французской линии обороны, это северный участок границы с Бельгией. – Его палец двинулся по странице вниз. – На южной границе Бельгии находится Арденнский лес – большая полоса холмистой, поросшей лесом местности, практически непроходимой для современных моторизованных армий. Так говорит мой друг из министерства иностранных дел. Еще дальше на юг, – его палец снова двинулся вниз, – на границе с Германией Франция защищена линией мощных укреплений, которая называется «линия Мажино» и идет до самой Швейцарии. Но здесь, – его палец вернулся вверх, – между Бельгией и севером Франции – укреплений нет.

– Неужели никто об этом раньше не думал? – озадаченно спросил Ллойд.

– Конечно, мы думали. И разработали план на этот случай. Он носит название, – Билли понизил голос, – план «Д». Его больше нельзя держать в тайне, поскольку мы его уже воплощаем. Лучшие войска французской армии и все силы Британского экспедиционного корпуса, что уже находятся там, бросились через границу в Бельгию. Они сформируют прочную линию обороны на реке Диль. Это остановит наступление немцев.

Ллойда это не очень успокоило.

– Значит, мы отдаем половину наших войск на реализацию этого плана «Д»?

– Это необходимо, чтобы план наверняка удался.

– Да уж, лучше бы он удался.

Их разговор прервала хозяйка пансиона: она принесла Ллойду телеграмму.

Должно быть, это от начальства. Договариваясь об отпуске, он дал полковнику Эллис-Джонсу этот адрес. Еще странно, что его не вызвали раньше. Ллойд вскрыл конверт. Телеграмма гласила:

В Ти-Гуин он уже не попадет. Саутгемптон, один из крупнейших портов Великобритании, из которого отправлялись на континент, находился от Борнмута всего в часе езды поездом или автобусом.

Он не увидит завтра Дейзи, понял Ллойд с болью в сердце. Может быть, он никогда так и не узнает, что она хотела ему сказать.

Слова полковника «A BIENTOT» подтверждали очевидное заключение.

Ллойд уезжал во Францию.

I

Первые три дня французской кампании Эрик фон Ульрих провел в автомобильной пробке.

Эрик и его друг Герман Браун входили в медицинское подразделение, прикрепленное ко 2-й танковой дивизии. Проходя через южную Бельгию, военных действий они не видели, лишь на протяжении многих миль тянулись холмы и деревья. Насколько они понимали, они находились в Арденнском лесу. Их путь пролегал узкими дорогами, часто даже без покрытия, и сломавшийся танк мог моментально застопорить движение пятидесятимильной колонны. Они чаще стояли, застряв в «очередях», чем двигались вперед.

На веснушчатом лице Германа появилось выражение тревоги, и очень тихо, чтобы никто больше не услышал, он шепнул Эрику:

– Какая глупость!

– Ты сам знаешь, что не следует так говорить – ты же был в гитлерюгенд! – тихо сказал Эрик. – Нужно верить в фюрера. – Но он был не настолько сердит, чтобы ругать своего друга.

Когда они трогались наконец с места, ехать было страшно неудобно – они сидели на твердом деревянном полу армейского грузовика, а он подпрыгивал на корнях деревьев и вилял, объезжая ямы. Эрику хотелось поскорее в бой, чтобы уже выбраться из этого проклятого грузовика.