Дела адвоката Монзикова - Зяма Исламбеков

Красное море расположено среди пустыни. Оно относительно неглубокое и очень-очень соленое. Любой, кто хоть раз купался в море, замечал, что утонуть в нем практически невозможно. В воде на глубине можно спокойно сидеть, можно лежать пластом на животе и аккуратно задирая вверх голову дышать приятным морским воздухом. При этом тело будет слегка колыхаться на поверхности воды, а спина, плечи, руки и ноги будут активно загорать. То же самое можно делать и лежа на спине. А вот на боку это делать сложнее, т. к. в рот будет попадать вода и равновесие удержать крайне сложно.

Неожиданно мимо Миндального на скорости в 40 узлов в час пронесся катер с новыми русскими на борту. Катер появился из ниоткуда и затем быстро слился с линией горизонта, не оставив после себя никакого следа или шума. Минут через 10 Монзиков заметил вдали быстро растущую точку. Это был тот же катер, летевший ему навстречу на глиссаже. Катер глиссировал с распластавшимся на носу пассажиром, который, вероятно, балдел от скорости, брызг в лицо и динамических ударов воды о корпус. Катер был с двумя палубами, на которых стояли и лежали русские туристы. Подлетев к Миндальному, катер остановился и замер как вкопанный. Мужчина лет 35 с обгорелым торсом быстро поднялся и встал на тоненькие, но очевидно крепкие перила катера и ласточкой сиганул в море. Проплыв вперед метров пять он развернулся и затем легко и быстро залез по маленькой лестнице на нижнюю палубу своего ослепительно белого катера, где его ждала подвыпившая кампания молоденьких девиц и чрезмерно упитанных бандюганов. Все мужики были бритоголовыми, с массивными золотыми цепочками с крестами на шее и браслетами, перстнями и кольцами на руках. Татуировки были еще заметны, поскольку загар был еще детским, максимум двухдневным.

– Эй, на корыте! – крикнул здоровяк с катера Монзикову, стоявшему в своих семейных трусах на верхней палубе Миндального. – Прыгай к нам. Мы нальем тебе русской холодненькой водочки!

Раздался жуткий смех, усиленный женским визгом и звоном граненых стаканов, наполненных до краев замечательнейшим в мире мужским напитком – русской водкой.

– Мужик! Если прямо сейчас к нам прыгнешь, то мы тебе дадим штуку баксов и нашу телку! – крикнул второй бандюган, правой рукой державший пустой граненый стаканчик, а левой обнимавший белокурую диву, ласково хихикавшую и лукаво подмигивавшую Монзикову.

– А где я буду жить всё это время? – спросил Монзиков у братков.

– А ты ещё и жить хочешь? – выкрикнул первый бандюган, тот самый, который до этого нырял в море.

– Если я прямо в трусах к вам прыгну, то у меня же ничего не будет, – крикнул Монзиков удалявшейся компании, т. к. Миндальный шел своим курсом, а катер стоял на месте.

– Давай, прыгай! – крикнул третий бритоголовый и направил катер прямо к Монзикову.

Монзиков не раздумывая, взял да и сиганул прямо в море. Прыжок был великолепным. Пока Александр Васильевич летел какой-то раскорякой, его тело развернуло и с восьмиметровой высоты он больно шлепнулся не то на спину, не то на задницу. Терять ему особенно было нечего. Его одежда была хоть и выстирана, но вся разорвана, да к тому же ещё и чужая. Документов или денег у Монзикова не было, зато по прошлому опыту адвокат знал, что на кураже братков иногда можно неплохо заработать.

– Ну, ты, блин, конкретный пацан! А? Мужики, прикиньте, взял да и сиганул в одних трусах, а? – браток-ныряльщик яростно сжимал в своих лапищах руку Монзикова, которого уже общими усилиями затащили на нижнюю палуба катера.

– На-ка, ебни, не бзди! А то вон как тебя колбасит, а, бля?! – включился в разговор самый большой и самый молодой из братвы верзила.

– Ох, хороша, чертовка! – крякнул Монзиков, опрокинувший и залпом выпивший целый стакан дорогой водки.

– Тебя как зовут-то, а? – спросил браток-ныряльщик и протянул Монзикову свою лапищу.

– Александр Васильевич Монзиков, адвокат,… – но договорить Монзиков не успел, т. к. сзади по правому плечу его с силой ударил новый браток, наблюдавший за всем происходившим из своей каюты и вылезший к остальным со своей обнаженной девицей, которая весело глядела на компанию и приводила в порядок свои растрепанные волосы, одновременно поправляя миниатюрные трусики, едва прикрывавшие интимные места.

– Вован, – весело и нарочито громко представился коренастый, лет 25, не более, шалунишка-браток, сбивший с ног одним ударом по плечу Монзикова.

– А я – Микола-Питерский, – представился Монзикову браток-ныряльщик.

– Серый, – дружелюбно улыбаясь и сверкая золотыми зубами, представился самый возрастной из мужской компании бандюган, протянув адвокату для пожатия свою лапищу.

– А это – Лерик, – представил Вован самого молодого из братвы верзилу.

– Очень приятно, – промямлил наконец-таки Монзиков и с грустью посмотрел вслед удалявшейся точке Миндального.

– Ну, чо, Васильич! Ты не против, если мы тебя прикинем на берегу? А? Заодно и бабульки тебе забашляем, а? – сказал Серый и громко засмеялся. Остальные дружно подхватили долгий смех питерского главаря-уголовника.

Часов в 19 или может быть чуть позже, когда солнце клонилось к закату, братва высадилась на берег. Катер причалил к пирсу четырёхзвездочного отеля Султан Бич, где остановились на две недели питерские братки. Средний по величине и качеству обслуживания отель, расположенный в новой части г. Хургады отель Султан Бич обслуживал туристов по двум программам: полупансион – завтрак и ужин и «всё включено». Минимальный сервис в номерах с видом на пустыню – для прижимистых туристов, и если туристы доплачивают отдельно по 5$USD за сутки с человека, то вид может быть и на двор, за которым простирается Красное море.

Отдых браткам в Египте устроил топ-менеджер отеля египтянин Тарек Аббас, который весной 2005 г., будучи со своими друзьями и партнерами по туристическому бизнесу в Санкт-Петербурге, попал в перестрелку в казино «Олимпия», откуда его вынес на руках бандит Лерик, уложивший до этого на глазах изумленных и ошарашенных египтян двоих бритоголовых из банды Косого. Перестрелка началась из-за пустяка: Вован случайно наступил на ногу одному из бандитов, который грубо выругался и послал на х… неосторожного прохожего. Слово за слово и началась драка, затем поножовщина, а ещё через 5 минут – самая настоящая перестрелка. Победу над залетными из г. Пскова бандитами тогда одержали питерские братки, случайно покалечившие одного из четверых египтян Аббаса. Нет, его не ранили, ему просто один раз съездили кастетом по физиономии. Вот, собственно говоря, и всё.

Монзиков важно дефилировал в семейных трусах по пляжу, где отдыхающих было мало, т. к. «халявная выпивка» на пляже закрылась ещё в 1700, а с 1900 до 2200 был ужин в главном корпусе, где можно было и выпить, и закусить. Качество строительства и всего интерьера отеля было на твёрдую троечку. Арабы всё время что-то носили, что-то мыли, что-то тёрли и скребли, но почему-то из-за какой-нибудь мелочи портилось настроение или оставался неприятный осадок.

Пройдя через пляж и прилегающую зону отдыха возле бассейна без подогрева, вся компания с шумом поднялась в люксовские аппартаменты на втором этаже, откуда открывался чудесный вид на садик и восточную часть бассейна, а вдали было море. Номера все были небольшими, но с балконами, где легко размещались 6-7 человек. Старые плетеные кресла, в которых могли сидеть либо маленькие дети, либо легковесные карлики, братва выкинула во двор еще в день прибытия, а вместо них ребята поставили кожаные кресла и диван с холла первого этажа. Они поймали двух арабов жгуче-черного цвета – нубийцев, и заставили тех перенести мебель в свои номера. Килограммовые золотые цепи с массивными крестами, золотые печатки-гайки на пальцах здоровенных лапищ, татуировки на уголовно-криминальные темы – наводили ужас не только на всех отдыхающих, но и на весь персонал отеля. Несмотря на то, что братки жили в отдельных номерах со своими девицами, они не ходили в одиночку ни по территории отеля, ни по Хургаде. Местные арабы были в ужасе от того, что русская мафия прилетела на отдых в Египет. Бурные фантазии бритоголовых были настолько экстравагантными, что только в пьяном бреду такое вообще может придти в голову человеку, схватившему солнечный удар на африканском континенте.