Голос мертвых - Брайан Ламли

Гарри поднял глаза от тарелки, на которой лежал большой непрожаренный бифштекс.

— Давайте сначала переживем эту ночь, если вы не возражаете, — в голосе его слышались непривычные для Дарси рыкающие нотки, и слова прозвучали достаточно жестко. Такой тон вовсе не был ему свойственен. Дарси подумал, что виной всему нервное перенапряжение. Стоило ли удивляться и винить Гарри за это?

* * *

Гарри не подозревал еще, что ему предстоит нелегкая, беспокойная ночь. Не успела голова его коснуться подушки, как он уже спал, но со всех сторон его обступили странные сновидения — они казались совершенно реальными, но при этом были туманными, неясными, такими, которые обычно забываются сразу же после пробуждения.

Еще со времени детства, когда его дар некроскопа только формировался, Гарри посещали сны двух родов. Одни из них — “реальные” — представляли собой подсознательную перетасовку событий и воспоминаний действительности, такого рода сны свойственны всем людям... Другие — метафизические “послания” в виде предупреждений, предостережений, предзнаменований, иногда видений или кратких фрагментов событий, давно происшедших, забытых или тех, которые еще только должны случиться. Последние, как правило, являлись провозвестниками развивающегося дара, способности беседовать на языке мертвых, облегчая обитателям могил путь к его разуму. Он быстро научился отличать одних от других, знал, какие из них важны и достойны того, чтобы их помнить после пробуждения, а какие можно легко забыть, отбросить за ненадобностью. Иногда, правда, сны эти смешивались, и беседа с мертвым другом перерастала в “реальный” сон, в кошмар — как, например, тот, в котором его мать превратилась в визжащего, орущего вампира. Иногда, впрочем, могло происходить наоборот: тревожный, неспокойный сон прерывало появление кого-либо из его мертвых друзей.

В эту ночь ему суждено было испытать не один кошмар — увидеть оба типа своих снов, причем по отдельности, ибо на этот раз они не переходили один в другой, но и те, и другие были ужасны.

Поначалу они были вполне безобидны, но с течением ночи он постепенно стал испытывать все большее давление на свой разум. Если бы в комнате находился кто-то еще, то увидел бы, что Гарри вертится с боку на бок и мечется по кровати, в то время как в мозгу его возникали и проносились одна за одной все более странные картины.

В конце концов, Гарри устал бороться с ними и провалился в глубокий сон. Как почти всегда бывало в подобных случаях, вскоре он оказался на темном и мрачном кладбище. В сущности, в этом ничего страшного не было, ибо он знал, что, стоит только ему обнаружить свое присутствие, как он тут же найдет здесь множество друзей. Но, как это часто бывает в снах, он поступил вопреки логике: вместо того чтобы окликнуть их и назвать себя, он молча бродил среди заросших травой могил и покосившихся надгробий, освещенных серебряным светом луны.

От земли поднимался туман, окутывая узловатые корни чахлых низкорослых деревьев и превращая узкие утоптанные тропинки между могилами в извилистые молочные ручейки. Гарри безмолвно шел под висящей в небе лампой луны, и почти материально осязаемый туман клубился у его ног.

И вдруг... неожиданно он понял, что он здесь не один, и ощутил такой холод и леденящий душу, безмолвный ужас, какого ему не приходилось ощущать до сих пор ни на одном кладбище. Затаив дыхание, он стал прислушиваться, но, казалось, даже биение его собственного сердца стихло в столь жутком месте. В следующую секунду он догадался, почему оно кажется ему таким ужасным. Дело было даже не в противоестественном холоде и зловещем молчании, а в самой природе и сущности этой тишины.

Мертвые молчали... они в оцепенении лежали в своих могилах, парализованные страхом перед чем-то, появившимся среди них. Но перед чем именно?

Гарри захотелось покинуть это место, он почувствовал непривычное желание оказаться подальше от того, что могло бы стать (для него, во всяком случае) надежным убежищем в снившемся ему мире, но одновременно его непреодолимо тянуло в тот скрытый туманом угол кладбища, где среди курящихся испарений буйно разрослась свежая зелень.

"Могильные испарения, — подумал он, — словно дыхание мертвых, поднимающееся из всех этих могил” Эта мысль поразила его своей необычностью, ибо он знал, что мертвые лишены жизни... А так ли это?

Да, это, конечно же, так, поскольку эти два состояния человека совершенно различны: живые и мертвые столь же несовместимы, как две стены бездонной пропасти, и Гарри единственный среди живых, кто может перебросить над этой пропастью мост.

Разве? А как же бессмертные?

Что-то захлюпало под его ногами. Звук походил на тот, который издают лопающиеся пузыри морских водорослей. Гарри посмотрел вниз. Он стоял возле самого края островка зелени, за которым клубился весьма странного вида туман, поднимавшийся, судя по всему, из какой-то заброшенной гробницы. А у его ног... группа маленьких черных не то грибов, не то пылевиков, распространявших во все стороны алые нити спор.

Гарри недоумевал, что это за могила, из которой тянутся вверх и питаются столь отвратительные грибы, чья она. Он вошел в этот островок свежей зелени, хотя густая листва и цепкие ветви, казалось, отказывались пропускать его дальше. Оказавшись по другую его сторону, он попал в совершенно другой мир!..

Здесь не было ни склепов, ни покосившихся, поросших лишайником надгробий, а вместо них... что это?.. болото?

Да, это именно топкое болото. Гарри стоял на краю обширного, окутанного туманом пространства, покрытого ползучей растительностью и полусгнившими деревьями. И повсюду, куда ни посмотри, из заболоченной почвы торчали сморщенные, почерневшие поганки, уродливые и отвратительные, во все стороны протягивающие красные споры.

Он хотел было повернуться и убежать, но вдруг обнаружил, что не может сдвинуться с места, и замер, пораженный неожиданно возникшим в глубине лепрозной, грязно-серого цвета трясины движением. Прямо перед ним болото сотрясалось, во все стороны медленно расходилась рябь, как будто что-то огромное и тяжелое шевелилось в глубине, поднимая кверху отвратительные черные пузыри, источавшие зловоние.

В следующую минуту из недр квакающего болота поднялся... дымящийся надгробный камень вместе с прямоугольным, похожим на могилу куском отвратительно хлюпающей земли!

До этого момента сон Гарри, хотя и был несколько беспокойным, все же двигался вперед плавно и походил на замедленный танец, но теперь, продолжение последовало с невероятной скоростью.

Все еще стремясь броситься прочь отсюда, но по-прежнему не в состоянии сдвинуться с места, Гарри мог лишь в ужасе наблюдать, как болотная жижа соскальзывает с могильного камня, обнажая его истинную суть... точнее — открывая личность обитателя могилы: имя, начертанное на нем, возникало постепенно, по мере того как отвратительная грязь пузырилась и стекала с выгравированных на камне букв. И имя это оказалось до боли знакомым... Надпись была проста и гласила:

ГАРРИ КИФ, НЕКРОСКОП.

И вдруг!..