Мотив Х - Стефан Анхем

Вопрос был только в том, когда он вернется домой.

В любое другое воскресенье, когда он уезжал на «Ринг Кнютсторп», он выходил из дома рано утром и не появлялся раньше ужина. Сегодня все было с точностью до наоборот. Он все время медлил, ныл, что плохо себя чувствует, и даже был на грани того, чтобы отменить поездку, хотя билет уже был оплачен. Не было никаких сомнений в том, что он подозревает, что она может заняться переездом уже сегодня, поэтому она намеренно вышла из дома еще до обеда, сказав, что должна закончить расследование убийства Мунифа Ганема.

На самом деле, Ассар Сканос все еще находился в реанимации после огнестрельного ранения, и допросить его не было никакой возможности. Само по себе это не представляло большой проблемы, так как Муландер нашел его отпечатки пальцев на стеклянной дверце стиральной машины, что, в свою очередь, делало предстоящие допросы обычной формальностью.

Таким образом, Хампус мог явиться домой в любой момент, а к тому времени ее уже не должно было быть дома, она хотела уже быть в пути…

Рука, которую кто-то положил ей на плечо, заставила ее вздрогнуть.

— Так вот где ты живешь.

Голос совсем не соответствовал тому, о ком она только что думала, и хотя на самом деле это заняло не более доли секунды, ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она соотнесла голос с человеком, которому он принадлежал.

— Боже, как ты напугал меня! — она повернулась к Утесу.

— Извини, дверь была открыта, так что я…

— Все в порядке. Ты привез прицеп?

— Плюс соседский фургон.

— Прекрасно. Знаешь, я хочу свалить отсюда как можно скорее.

— Ну тогда можем приступать. Я предлагаю начать с крупных вещей: диванов, кроватей, шкафов и так далее. Если ты не возражаешь, я буду ответственным за саму погрузку.

Лилья рассмеялась и покачала головой.

— Я тебе целиком и полностью доверяю.

— Ну, это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, что ты скажешь, когда мы закончим. Мы можем начать с кровати. — Он повернулся к двери спальни и только собрался открыть ее, как Лилья поспешила к комнате и преградила ему путь.

— Знаешь, я вообще-то хотела оставить ее. Новая жизнь, новая кровать.

— Как скажешь. В спальне есть еще что-то крупногабаритное, что надо вынести? Шкаф или, может, комод?

— Нет. — Лилья покачала головой. — Там ничего нет. Так что можно туда и не ходить.

Утес кивнул, но остался задумчив.

— Ладушки. Тогда сначала берем диван.

Они вместе перенесли диван через прихожую в сад и дальше к подъездной дорожке, где Утес уже отсоединил прицеп так, чтобы они могли подойти прямо к фургону.

— Что случилось с лужайкой? — спросил Утес по дороге назад к дому. — Она выглядит, прямо скажем, прискорбно.

— Не спрашивай меня. У Хампуса какой-то новый проект по борьбе с мхом. Давай, пошли дальше.

Но Утес стоял неподвижно и продолжал обводить взглядом изрытый газон.

— Утес, у нас меньше полдня на все про все. — Ей удалось помешать ему войти в спальню, но здесь она могла только надеяться, что он не заметит свастику за шезлонгами и тачкой, которые она поставила стеной, загородив тем самым обзор. — Пожалуйста, Хампус может появиться с минуты на минуту.

— Я не вижу никакого мха.

— Ну, наверное, дело было в одуванчиках, как я теперь понимаю.

— И никаких одуванчиков я тоже не наблюдаю.

— Конечно, он их все повытаскивал. — Она вздохнула, оставалось только надеться на то, что стена окажется достаточно высокой, чтобы Утес ничего не разглядел. — В этом и был весь смысл его проекта. Какое отношение это имеет к моему переезду?

Утес повернулся и посмотрел ей прямо в глаза.

— Ирен. Как ты себя чувствуешь на самом деле?

— Что ты имеешь в виду? Что ты хочешь сказать? — У нее не было сил на такие разговоры. И времени тоже, совсем. — Мы не можем просто вынести все вещи и…

— Ты совсем не в себе, — перебил ее Утес. — Всю эту неделю ты была какой-то замкнутой и странной, а на всех собраниях сидела как приклеенная к телефону. Что случилось?

— Да ничего не случилось! Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. Ты пришел сюда помогать носить вещи или поиграть в психотерапевта?

— Я пришел сюда, чтобы помочь, и поэтому спрашиваю, что происходит. Ни при каких обстоятельствах я не могу войти в спальню. Хампус не должен знать, что ты сегодня переезжаешь, и вдобавок еще и вот это! — Утес пошел в сторону сдвинутых шезлонгов. — Что бы это ни было, оно не имеет никакого отношения ни к мху, ни к одуванчикам.

— Он меня ударил. Хампус ударил меня. Теперь доволен?

— Что? Что ты такое говоришь? — Утес остановился и повернулся к ней. — Ты серьезно? Хампус сделал это?

Лилья кивнула и одной рукой стерла со щеки остатки тонального крема, а Утес подошел и посмотрел на большой синяк, который теперь имел самые разные оттенки от синего до желтого.

— О боже… — Он обнял ее. — Ты не собираешься писать на него заявление?

Лилья покачала головой.

— О̕кей, — Утес кивнул, словно убеждая самого себя. — Я надеюсь, ты хорошо все обдумала. Так что нам лучше начать, пока этот сукин сын не вернулся. — Он повернулся и пошел к дому. — Кстати, я забыл спросить. Куда ты переезжаешь?

— В квартиру на улице Карла Крукса в Седерсити. Я увидела ее, когда искала Ассара Сканоса. Кстати, ты не знаешь, кто такой П. Милвох?

— Милвох? — Утес остановился и повернулся к Лилье.

— Да, моя квартира находится как раз по соседству.

— Ты сказала Милвох?

— Да. Разве я не рассказывала, как я стояла и звонила в дверь, а он так и не открыл?

Утес покачал головой.

— Насколько я помню, нет.

— Ну а вообще, ты знаешь, кто это?

Утес задумался.

— Нет, мне просто показалось, что я узнал эту фамилию, но, вероятно, просто показалось.

Фабиан свернул с Вестиндиегатан и припарковал машину позади яхт-клуба в гавани Роо. Летняя ночь была темной, и начался дождь, совсем как в канун праздника середины лета. Маленькие капли, которые, казалось, никогда не закончатся.

Но несмотря на плохую погоду, он был в прекрасном настроении, раскрыл зонт, запер машину и зашагал по открытому пустынному месту в сторону набережной, откуда были видны сотни небольших причалов и тысячи самых разных лодок. Воскресный ужин прошел просто чудесно, и когда он уже позже вечером сказал Соне, что должен уехать по делам, она обещала не засыпать, ждать его и согревать место в кровати, пока он не вернется.