Мотив Х - Стефан Анхем

Каждый вечер они все вместе готовили ужин, играли в игры, смотрели кино или просто общались. Соня также нашла психотерапевта, с которым Теодор должен был встретиться на следующей неделе, хотя уже сейчас было заметно, что он чувствует себя значительно лучше.

Конечно, он все еще проводил большую часть времени в своей комнате. Но он, по крайней мере, сделал в комнате генеральную уборку и вернулся к чтению книг вместо того, чтобы только играть в компьютерные игры. А во время ужина в канун праздника середины лета он даже сказал, что следит за новостями о продолжающемся судебном процессе над четырьмя подростками из «Банды смайлов» и решил отправиться в Хельсингёр уже в понедельник на следующей неделе и рассказать всю правду датскому прокурору.

Ни он, ни Соня не поднимали этот вопрос. Решение было целиком и полностью принято Теодором, и хотя никто точно не знал, что их ждет, он, похоже, осознал, что других вариантов нет.

— Как насчет небольшой музыкальной викторины сегодня вечером, когда дети лягут спать? — Соня улыбнулась и подошла к нему с бокалом в руке.

— У тебя не будет ни единого шанса. — Он наклонился к ней.

— Ой, а мы тут приперлись и вам помешали, может, надо чем-нибудь помочь?

Они повернулись к Матильде, которая только что спустилась с верхнего этажа вместе с Теодором.

— Ничего вы не помешали. С чего бы это? — Соня пожала плечами.

— А почему папа так покраснел? — спросил Теодор и заставил всех расхохотаться.

— Ладно, признаюсь, — Фабиан отодвинул бокал. — Я как раз собирался поцеловать вашу прекрасную мать, так что вы выбрали худший момент, чтобы появиться здесь. Но раз уж вы пришли, то есть картошка, которую нужно помыть, и морковь, и свекла, которые нужно почистить. Так что можете начинать. А сам я думал сделать салат.

Теодор и Матильда кивнули и направились к холодильнику.

— Ну, тогда я накрою на стол. — Соня достала тарелки и столовые приборы, и через несколько минут все уже были чем-то заняты, работая на кухне.

— Кстати, а что мы будем делать в отпуске?

Матильда сама заговорила об этом, и встретившись взглядом с Соней, он увидел, что та так же удивлена, как и он сам. Они так долго были в какой-то вечной стагнации, что ни у кого из них не было сил даже подумать о том, что сейчас наступила пора отпусков и каникул.

— Ну, мы немного думали об этом, — сказал он.

— Точно?

— Точно нет, — сказал Теодор и положил свеклу к другим корнеплодам в жаропрочной форме.

— У родителей Эсмаральды есть лодка. Может, и у нас будет? Мне кажется, это так здорово!

— Лодка? — впервые за несколько дней Фабиан вспомнил о двух ключах, которые навели его на мысль, что у Хуго Эльвина была лодка.

Теперь, однако, он уже не был так уверен. Он не только связался с Северным портом Хельсингборга, который был самым логичным в данном случае портом для маломерных судов, учитывая домашний адрес Эльвина на Хельсувеген. Он связался со всеми портами вдоль побережья, как к северу, так и к югу от Хельсингборга, но в их регистрах не было ни Эльвина, ни Муландера.

— У нас была лодка, когда я была маленькой, — сказала Соня. — Вы знаете, сколько с ней возни? Всю осень и весну мы только и делали, что скребли и шлифовали дно, пока руки совсем не замерзали.

— Но разве это не была одна из тех старых хилых деревянных лодок? — спросил Теодор. — Мы же можем купить пластиковую.

— Ну да, хилая и старая. Думай о том, что говоришь. Рядом с ней прошло все мое детство.

С другой стороны, ничто не говорило о том, что Эльвин или Муландер, если уж на то пошло, обязательно имели лодку на свое имя. С таким же успехом они могли взять ее у кого-нибудь другого, поэтому он посвятил большую часть четверга поискам в Северной гавани.

— И к твоему сведению, с лодками из стеклопластика тоже много проблем, — продолжала Соня.

Среди прочих там были три старые лодки Петтерссона, которые вполне могли принадлежать Эльвину. К сожалению, ни один из ключей к ним не подошел. Ни к ним, ни к одной другой лодке, которые он осматривал.

— Их надо красить, натирать воском и все такое, — Соня покачала головой и разложила салфетки и столовые приборы.

Он даже попытался использовать четыре цифры на большем из двух ключей в качестве кода домофона к лодочному сараю порта, но в ответ получил только мигание сердитого красного светодиода.

— Но мы готовы помогать, — Матильда повернулась к Теодору. — Или как?

— Да, конечно, — сказал Теодор, кивая.

— Это очень мило с вашей стороны. Но, несмотря ни на что, пройдет как минимум полжизни, прежде чем мы получим место для лодки здесь, в гавани. Помню, как у нас было место номер пятьдесят два у причала, и как папа стоял в очереди на место, которое было на несколько метров шире. Но мы его так никогда и не получили.

Как он об этом не подумал? Конечно, вот что это были за цифры на ключе. Это был вовсе не код домофона, как он думал, а номер места стоянки лодки, и учитывая, что там было четыре цифры, это должно было находиться на одной из больших пристаней для маломерных судов с более чем тысячей мест.

— Фабиан, можешь мне помочь? — повернулась к нему Соня.

— Э-э, извини… Но гавань Роо ведь довольно большая. Разве не так?

— И что это должно означать? — Соня переводила взгляд с Фабиана на детей, которые, казалось, были удивлены не меньше.

— Ого, Тео, ты слышал? — Матильда обняла брата. — Он на нашей стороне.

Если у Эльвина и был доступ к лодке, то она, конечно, находилась в Роо.

Ирен Лилья вынесла из спальни последний пластиковый пакет с одеждой и закрыла за собой дверь. Она собирала и упаковывала вещи почти все выходные. Одну коробку за другой, из которых по крайней мере половина будет отправлена прямо на свалку. Но это не имело никакого значения. Она не собиралась оставлять ни одной даже самой мелкой вещицы после себя. Когда все будет сделано, не останется никаких следов того, что она вообще когда-то жила здесь.

Как она и ожидала, Хампус бросился к ней, как пристыженный пес, и бил себя кулаком в грудь, пытаясь убедить в том, что точно исправится. Он обещал все что угодно — от цветов каждую пятницу до поездки на Галапагосские острова. Он даже предложил пойти к психотерапевту и готов был позволить ей решать, за кого он будет голосовать на следующих выборах.

Но в отличие от всех остальных случаев она стояла на своем и полностью игнорировала его. Как она и думала, вскоре его печаль и тревога превратились в гнев с угрозами, что она никогда не сможет оставить его, и ему плевать, что она не хочет говорить, куда собирается переехать, он все равно найдет ее!

Именно по этой причине она сказала ему, что будет переезжать в понедельник, а не сегодня, когда он был на автодроме «Ринг Кнютсторп», пил пиво и с пакетиком табака под верхней губой пялился на проносящиеся мимо автомобили, которые разъезжали по ухабистой трассе и вносили свой вклад в глобальные изменения климата.