Дорога без возврата - Татьяна Николаевна Зубачева

– Это когда Мороз холода боялся? – засмеялся Колька.

– А настоящих холодов ещё и не было, – с ходу вступил в разговор Геныч.

– Ну да, – согласился Антип. – Мягкая зима нонеча.

Раньше Эркин на такие разговоры дёргался, но сейчас, зная, что тёплой одежды у них навалом, а если что, то и прикупить не проблема, он спокойно обтёрся холодной водой и вытерся насухо. В бытовке собралась уже вся бригада. Эркин протолкался к вешалке, забрал свои курку и ушанку, отнёс к шкафчику и стал переодеваться.

– Мужики, подкинут нам на Рождество?

– Ёлочные-то? Должны.

– Хорошо бы в пятницу.

– А на Победу ни хрена не дали.

– Тебе самой Победы мало?

– Спорим, в получку дадут?!

– Это уж под Новый год выйдет.

– А не по хрену тебе когда?

– Э-э, нет. Под Рождество «ёлочные», а под Новый год получку и…

– Губы закатай, а то вон, по полу уже шлёпают.

– Ага! Ща отдавим, х-ха!

– И две пятницы пить будешь?

– А чё ж не выпить, коли есть на что!

– Ёлочные – это что? – тихо спросил Эркин переодевавшегося рядом Кольку.

– А премия под Рождество, – ответил тот. – В прошлом году, говорят, сотню выдали.

– Это с победными вместе, – вмешался Петря. – Ох, и гуляли-и…

– Ага, – засмеялся кто-то. – Земля тряслась, небо рушилось.

Эркин кивнул. Премия – это, конечно, хорошо. Он натянул джинсы, обулся в бурки, застегнул и заправил в джинсы ковбойку, проверил, на месте ли рукоятка. И поймал внимательный взгляд Кольки. Ну да, конечно, ремешок все заметили. Он улыбнулся, достал из кармана рукоятку и на ладони показал её Кольке.

– Талисман, что ли? – неуверенно спросил Колька.

Эркин свёл брови, вспоминая, что это значит, и спросил:

– А что такое, та-ли-сман?

– Ну-у, – замялся Колька, – ну, как это…

К их разговору прислушивались, и, когда Колька беспомощно оглянулся на остальных, к нему сразу пришли на помощь. Наперебой стали на все лады объяснять Эркину. Выслушав всех, он кивнул.

– Понял. Да, наверное, так и есть.

Может, если б его спросили сейчас, он бы рассказал про Андрея, но не спросили, а сам он говорить не стал.

Дружной, весело гомонящей толпой – свалили смену, теперь на отдых – расхватали табельные номера, а уж у проходной толпа побольше. Вывалились на улицу и как-то почти сразу разошлись кто куда. Эркин пошёл с Миняем: оба с «Беженского корабля».

– Ты давно здесь?

– С весны. А в «Корабль», как построили его, въехал. Спасибо Комитету, а то бы загнулся я с пискунами своими.

Эркин кивнул.

– Да. И жильё, и работа, и ссуда. Всё через Комитет.

– Ну да, – Миняй с удовольствием пыхнул сигаретой. – Я-то сразу, ещё зимой прошлой, через границу рванул.

– Из угнанных, что ли?

– Н-ну! Ну и… сначала домой, конечно, адрес-то помнил. А там… ни дома, ни родных, ни могил. Всё перекорёжено. Где не снаряды, там бомбы, где не бомбы – там СБ. Я и плюнул на всё, рванул через границу. Она-то ещё хлипкая была. Ох, и хлебнули мы в Пограничье, – Миняй покрутил головой, – вспомнить страшно.

– Да, – согласился Эркин, – лихая была зима. Самой-то заварухи, – перешёл он на английский, – не застал уже?

– Бог миловал, – серьёзно ответил Миняй.

Эркин кивнул. Той зимой не смотрели: русский, не русский, белый – и всё. Как и с той стороны. Не белый – тоже всё.

Улица была пуста и тиха, только их шаги поскрипывали.

– Я вот думаю, – Миняй снова пыхнул сигаретой. – Как мы на той неделе работать будем?

– А что такого? – заинтересовался Эркин. – Неделя как неделя.

– Не скажи. В понедельник Рождество. Не работаем. Так? – Эркин кивнул, и Миняй продолжил: – Вторник там, среда, четверг, пятница четвёртая, двадцать девятого, получка. А тридцать первого Новый год.

– Воскресенье тридцать первого.

– Ну да. А первого законный выходной. Даже в угоне давали на Рождество и на первое.

Эркин промолчал, вспоминая имение. Хотя… скотина праздников не знает, её кормить да доить каждый день нужно.

– А вот ведь закавыка какая. С Рождества святки, две недели гулять положено. А мы пахать будем. Как в угоне. Хоть бы неделю до Нового года дали. Обидно же.

Эркин о таком никогда не думал. И перспектива работы на святках – интересно, а это что, тоже праздник получается? – его не пугала. Праздник, конечно, вещь хорошая, кто спорит, но… скажут выйти на работу – он выйдет. У него вообще выходные только здесь появились. А праздники… ну, Женя ему скажет, что надо на праздник. Да, ах ты, чёрт, чуть из головы не вылетело.

– Слушай, а на Рождество подарки нужны, так?

– А как же, – засмеялся Миняй. – И на Рождество, и на Новый год. Я уже купил своим и припрятал пока.

– А… а что купил?

Миняй удивлённо посмотрел на него.

– Что положено. Ты что, не знаешь?

– Откуда, – вздохнул Эркин.

– Так… А! Ну, понятно. Значит, на Рождество гостинцы. Они готовыми пакетами есть. И ещё. Малышне кому куклу, кому машинку, кому мячик, жене… – Миняй улыбнулся. – Я своей серёжки с колечком, не золото, конечно, но блестит. А на Новый год ей духи, ну, и детворе опять же игрушки-книжки. Меньшой мой пойдёт вот-вот, ему ботиночки красные. И опять же по пакетику со сластями. Ну и, для гульбы что положено. Понимаешь, Рождество – семейный праздник, все по домам будут, а на Новый год гулять шумно будем. Старый год проводить, новый встретить.

– Ага, – кивнул Эркин, тоже улыбаясь: с таким азартом рассказывал об этом Миняй. – А… ёлка ещё нужна, да?

– А как же! Ёлку на Рождество ставят, и вот святки она и стоит. Ёлку на рынке купи, а до Рождества на этой, как её, а! лоджии оставь. Двадцать четвёртого, в Сочельник внесёшь и поставишь. А игрушки – на ёлку вешать – уже продают вовсю. Неужто не видел?

– Видел, – не слишком уверенно согласился Эркин. Бегая по магазинам, он как-то не обращал на это внимания.

– То-то. И главное, чтоб раньше времени подарки не увидели.

Эркин улыбнулся. Это-то не проблема. Он в кладовке такой тайник устроит… бычка спрятать будет можно.

Они уже подходили к дому. Тёмному, по одному-два окна на этаж светятся, не больше.

– Ну, прощевай.

– До завтра, – кивнул Эркин.

Миняй пошёл к своему крылу, ему с дальней лестницы удобней, а Эркин вошёл в подъезд, оббил на решётке снег с бурок и стал медленно подниматься. Снова наваливалась усталость, умотали его эти чёртовы контейнеры. И ведь не слишком тяжёлые, а неповоротливые, и главное, что их без толчков тяжело везти. Он вошёл в свой пустой и тихий коридор.