Ленин. Человек, который изменил всё - Вячеслав Никонов

Публика неистовствует на хорах, дружно и оглушительно бьет в ладоши, от восторга топает ногами и кричит не то “браво”, не то “ура”!. «ВИ, уже одетый, отдает в Министерском павильоне последние указания.

– Я сейчас уезжаю, а вы присмотрите за вашими матросами, – улыбаясь, говорит мне товарищ Ленин. На прощание ВИ крепко пожимает мою руку, держась за стенку, надевает галоши и через занесенный снегом подъезд Министерского павильона выходит на улицу»1208.

Левые эсеры еще какое-то время оставались в зале. Поводом для их ухода стал отказ Собрания проголосовать вопрос об отношении к политике мира, проводимой Советской властью. С отбытием левых эсеров Учредительное собрание лишилось кворума. В 4.30 утра 6 (19) января матрос Железняков влез на трибуну, похлопал по плечу председательствовавшего Чернова и сказал:

– Больше здесь оставаться нельзя. Через минуту погасят свет. И кроме того, караул устал.

Святицкий видел, «как Чернов смущается, вижу, как он ищет глазами Вишняка (секретаря У. с.), как тот подскакивает и что-то энергично шепчет Чернову. Последний выпрямляется и с пафосом отвечает матросам:

– Никакая усталость не может помешать Учредительному собранию обсуждать закон о земле. Товарищи депутаты, я продолжаю голосование. Кто за принятие первого пункта, прошу встать…

Мы поднимаемся. Подсчета не нужно – единодушно. Матросы торчат тут же, наблюдают. Голосуются все пункты подряд. Голос Чернова иногда дрожит, но наружно он спокоен. Вот положения о земельном законе приняты. Голосуется короткий закон о республике… Тотчас же по принятии закона о республике он объявляет:

– Позвольте теперь объявить перерыв до двенадцати часов завтрашнего дня.

По залу несется крик:

– Наконец-то! Убирайтесь подобру-поздорову!»

«Мы с любопытством шли к выходу: задержат ли? Но выход был свободен. Был седьмой час утра, брезжил рассвет. В церквах зазвучал крещенский звон… Сжимались кулаки с досады:

– Ну, мы еще посмотрим. Это еще не конец»1209.

Это был конец. Ночью состоялось заседание ВЦИК. Выступал Ленин:

– Когда я попал из бившего ключом, полного жизни Смольного – в Таврический дворец, я почувствовал себя так, как будто бы я находился среди трупов и безжизненных мумий… По мере возникновения Советов, последние, конечно, как всенародные революционные организации, стали несравненно выше всех парламентов всего мира1210.

Большинство высказалось за подготовленный Лениным проект декрета о роспуске Учредительного собрания: «Всякий отказ от полноты власти Советов, от завоеваний народом Советской республики, в пользу буржуазного парламентаризма и Учредительного собрания, был бы теперь шагом назад и крахом всей Октябрьской рабоче-крестьянской революции»1211. Лишь двое было против и пятеро воздержались.

Утренние «Правда» и «Известия» вышли с декретом о роспуске Учредительного собрания. Раскольников радовался: «В Англии когда-то существовал Долгий парламент. Учредительное собрание РСФСР было самым коротким парламентом во всей мировой истории. Оно скончалось после 12 часов 40 минут бесславной и безрадостной жизни. Когда на другое утро Дыбенко и я рассказали ВИ о жалком конце Учредительного собрания, он, сощурив карие глаза, сразу развеселился.

– Неужели Виктор Чернов беспрекословно подчинился требованию начальника караула и не сделал ни малейшей попытки сопротивления? – недоумевал Ильич и, глубоко откинувшись в кресле, долго и заразительно смеялся»1212.

Днем депутаты вернулись, но ворота Таврического дворца были уже закрыты. Замечал Адам Улам: «Никто даже не поинтересовался, как высший законодательный орган России мог быть распущен неузаконенным институтом власти»1213. Лидеры эсеров спасовали перед угрозой арестов и призраком гражданской войны. Депутаты стали разъезжаться. Не всем это удалось. В ночь на 7 января в тюремной больнице матросы убили ранее арестованных депутатов-кадетов Шингарева и Кокошкина. Ленин приказал расследовать убийство. Восемь матросов были арестованы. Позднее их отпустили. 9 января в Петрограде арестовали еще 20 депутатов (всех отпустили). В Москве арестуют три сотни депутатов.

Ленин представит разгон как тот акт, который собственно и знаменует давно им обещанный переход от буржуазной демократии к пролетарской диктатуре.

– Пока революция не выходила из рамок буржуазного строя, – мы стояли за демократию, но, как только первые проблески социализма мы увидели во всем ходе революции, – мы стали на позиции, твердо и решительно отстаивающие диктатуру пролетариата1214, – объяснит Ленин на III съезде Советов, которому большевики предоставили право определить основы государственного устройства страны.

Съезд открылся 10 (23) января и через два дня принял Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа как временный конституционный документ Советской республики. 13 (26) января съезд рабочих и крестьян объединился с III Всероссийским съездом Советов крестьянских депутатов, собравшимся в тот день в Смольном. После этого «развернулся процесс объединения Советов на местах, где создавались Советы рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов – унифицированные органы новой власти»1215. Чтобы навсегда перевернуть страницу, связанную с Учредительным собранием, Ленин сам написал постановление Третьего съезда Советов: «…во всех новых изданиях декретов и законов Советской власти всякие ссылки на предстоящее Учредительное собрание устранить»1216.

Разгон Учредительного собрания станет мощнейшим стимулом для объединения антибольшевистских сил и их перехода к вооруженной борьбе с режимом.

Большевики еще даже в начале 1917 года не были федералистами. Однако к маю Ленин окончательно пришел к идее «федерации народов»: «Чем свободнее будет Россия, чем решительнее признает наша республика свободу отделения невеликорусских наций, тем сильнее потянутся к союзу с нами другие нации, тем меньше будет трений, тем реже будут случаи действительного отделения, тем короче то время, на которое некоторые из наций отделятся, тем теснее и прочнее – в конечном счете – братский союз пролетарски-крестьянской республики с республиками какой угодно иной нации»1217. Большевики взяли власть, но нельзя сказать, что народы друг к другу потянулись. Все произошло наоборот, несмотря на повышенное внимание большевиков к национальному вопросу.

«Захват власти большевиками осенью 1917 года фактически уничтожил тот легитимный центр в Петрограде, с которым окраинные движения собирались торговаться по поводу широты их федеративных или автономных прав, и заставил задуматься о независимости многих из тех, кто прежде не рассматривал ее как серьезную перспективу»1218. Тем более что сами большевики продолжали, и взяв власть, отстаивать право на самоопределение.

Второго ноября была выпущена подписанная Сталиным и Лениным «Декларация прав народов России: «Совет Народных Комиссаров решил положить в основу своей деятельности по вопросу о национальностях России следующие начала: 1) Равенство и суверенность народов России. 2) Право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. 3) Отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений. 4) Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России»1219.