За пригоршню чар - Ким Харрисон

— Тут твои вампирские друзья, — сказал он,переводя взгляд с вервольфов на черный «БМВ». — Прилетели из Чикаго насвоем самолетике, как только солнце село.

Мое внимание резко переключилось на дверь номера, я иостановилась. Супер. А у меня вид — как у разогретого в микроволновке дерьма.

— И что они там делают? — спросила я, ни к комуконкретно не обращаясь. — Их ожидали только к рассвету. У меня еще ни однозаклинание не готово.

Айви тоже была встревожена.

— Очевидно, им нужно было какое-то время до рассвета,

чтобы устроиться, — сказала она, оглаживая рукамикожаные

штаны и оправляя куртку.

Грубо толкнув Ника в плечо, она прошла мимо него. Я пошла заней, не глядя на Ника, который хотел привлечь мое внимание. Дженкс взял на себямое общение с ним, объяснив ему, что я устала от слишком интенсивногоколдовства и драк с вервольфами. Ник не знал, что у нас с Айви было кровавоесвидание, и хотя мне было глубоко плевать, что этот сукин сын будет думать, всеже я испытала виноватую радость, что воротник куртки не дает возможностиразглядеть тоненькие швы.

Айви вошла без предисловий, бросила сумки сразу за дверью инаправилась к троице за столом у занавешенного окна. Они очень неуместносмотрелись в комнате с низким потолком, где от кроватей и наших чемоданов былоне пройти, а кто у них был главный, было и так очевидно, даже если бы Айви неостановилась перед старейшим из них, изящно исполнив плавный поклон, какойученик отдает мастеру боевых искусств. Он улыбнулся, показав кончики зубов и никапли теплоты.

Я сделала медленный вдох. Дело могло выйти нехорошее.

Де Лавинь был одним из высших мастеров вампиров в Чикаго, ивыглядел соответственно — в темных слаксах и полотняной рубашке. У него былисветло-русые волосы, аккуратно и стильно подстриженные, моложавое лицо ихудощавая фигура, не дававшая судить о его возрасте. Наверное, чары какие-топозволяли ему выглядеть лет на тридцать пять — сорок. А на самом деле он,скорее всего, морщинистый и скрюченный. Обычно вампиры последний пенни в своейпервой жизни тратят на ежегодный прием ведьмовского зелья, придающего скольугодно молодой вид.

Глаза у него были темные, зрачки лишь только слегкарасширены. У меня шею закололо, когда его взгляд миновал меня, какнесущественную подробность, не задержавшись. Его внимание вернулось к Айви, а яиспытала и облегчение, и негодование: он принял меня за ее тень. Нет, как вамэто понравится?

Де Лавинь был как король в окружении придворных. Перед нимстоял на поцарапанном столе стакан с водой, он сидел в уверенной позе, нога наногу. На спинке пустого стула висело аккуратно сложенное кашемировое пальто,остальные так в пальто и сидели. У де Лавиня был такой вид, будто он вышел изневероятно напряженного расписания, чтобы лично отвезти ребеночка к доктору ипроверить, как лечат его деточку от ветрянки.

Озабочен он был, а встревожен не был. Чем-то он напоминалТрента, но там, где Трентом двигала логика, де Лавинем двигал голод или жезабытое чувство ответственности, Рекс сидела перед ним на середине комнаты,склонив голову набок, будто пытаясь разобраться, кто же он такой.

Мне вот тоже интересно, киса.

За спиной де Лавиня стояла живая вампирша. Она нервничала —эмоция необычная для вампира высокой крови. Была она стройна и изящна — незнаю, как ей это удавалось, потому что она была несколько крупновата вверху и восновании. Прямые неуложенные длинные волосы уже седели, хотя выглядела женщинане старше меня. Если б не ее явная тревога, она была бы красавицей, а так ееиспуганные глаза постоянно двигались, чаще останавливаясь на мне, чем на другихпредметах. Ясно, что предстоящее ее здорово беспокоило. И руки ее лежали наплечах второго, сидящего вампира. Питер?

Ему явно нездоровилось; сидел он так, будто пыталсявыпрямиться, но не получалось это до конца. Живые синие глаза смотрелисьнеожиданно на фоне черных волос и смуглого лица. В напряжении, видном за егоприветливым выражением, читалось страдание, и я чуяла запах травы, котораядолжна бы выдаваться только по рецепту, но выдается просто так, потому что людине знают; в сочетании с кулинарным разрыхлителем это — мощнейшееобезболивающее.

Брюки и свободная рубашка были на нем такие же дорогие свиду, как у его наставника, но и они, и пальто на нем висели, будто он сильноисхудал. С виду он полностью себя контролировал, несмотря на обезболивающее, ипосмотрел он на меня так, как смотрят на спасителя.

Мне это не понравилось. Если все пойдет так, какпланировалось, я его убью.

Оттенки серого. Только на этот раз. Спасти мир и так далее.

Ник вошел по стеночке позади меня, осторожно направляясь вкухню. Там он оперся на раковину, сложив руки на груди, и лампа над плитойпридала ему еще более изможденный вид. Я подумала, что он старается остатьсянезамеченным, но и так его существования никто не замечал.

Между Ником и вампирами сидел на кушетке рядом с артефактомДженкс, скрестив ноги. Я эту гадость доверила ему, и он отнесся к задачесерьезно. Выглядел он в этой позе странновато, но жесткий прищур его глазкомпенсировал мальчишеский вид. И меч Айви на коленях тоже этому способствовал.Вампиры на него не смотрели. Если мне повезет, то и на меня не будут.

Приветствую, де Лавинь, — уважительно произнесла Айви,бросая пальто на кровать и наклоняя голову. У нее был вид любимого порученца,заслуженно пользующегося расположением начальства. Неживой вампир поднял рукуответом на приветствие, и Айви повернулась к другому. — Привет,Питер, — сказала она уже неофициальным тоном, жестом показала ему, чтобыне вставал, и пожала руку.

Здравствуйте, Айви Тамвуд, — сказал больной вампир.Голос у него оказался звучный для изможденного болезнью тела. — Я слыхалмногое о ваших добрых делах. Спасибо, что согласились со мной встретиться.

Добрые дела? — подумала я, потом вспомнила все поискипропавших лиц, заполнявшие ее расписание первые три месяца существования нашейфирмы.

— Очень рад с вами познакомиться, — продолжал он,выпустив ее руку. — Можете себе представить, какой поднялся переполох уменя дома после вашего звонка.

Он улыбнулся, но я заметила легкую примесь страха.

— Тс-с! — упрекнул его неживой вампир, ощутив этотстрах, и потрепал его по колену. — Это же будет всего миг боли, а с нею тызнаком всю свою жизнь.

Это он заговорил впервые, и акцент у него был едва заметен —он лишь слегка растягивал гласные.

Питер опустил глаза и закивал. Мне показалось, что сейчасменя стошнит. Неправильно это. Я не хочу этого делать. С самого начала нехотела. Можно ведь найти другой способ.

— Де Лавинь, Питер, — сказала Айви, жестомподзывая

меня вперед, — это мой партнер, Рэйчел Морган. Это еезаклинания сделают всю работу.