За пригоршню чар - Ким Харрисон

Она думает, дело здесь в восторгах? Оскорбленная, что онасчитает меня столь поверхностной, я поджала губы.

— Тут дело не в том, что ты мне как коробка шоколада —для этакой ни к чему не обязывающей эйфории, — сказала я созлостью. — Это любой вампир с реки мне дать может. Дело тут в том, чтобыбыть твоей подругой.

Лицо ее исказилось гримасой сильного чувства:

— Ты ясно дала понять, что подругой этого рода ты мнебыть не хочешь, — сказала она громко. — А если так, то я никак немогу этого сделать. Я пыталась исправить себя, но это невозможно. Единственныйдля меня способ не убивать сейчас — это сковать голод любовью, черт бы тебяпобрал! А ты не хочешь, чтобы я так к тебе прикасалась!

Никогда я не видела у нее такого откровенного проявлениячувств, но отступать я не собиралась — пусть даже она начинала меня пугать.

— Да брось ты, Айви! — я слегка от нееотодвинулась. — После вчерашнего ясно, что ты можешь брать кровь безсекса. — Она вылупилась на меня, и я покраснела. — Ну ладно, признаю,не так уж хорошо получилось, но видит Бог, нас обеих как-то это засталоврасплох. Просто нужно замедлить ход. Не обязательно заниматься сексом, чтобыбыло чувство близости и понимание. Господь свидетель, именно такие чувства уменя к тебе. Воспользуйся ими, чтобы сковать свой голод, — у меня лицогорело в прохладном ночном воздухе. — Не это ли называется любовью?

Она продолжала на меня смотреть, снова скрывая чувства анепроницаемыми темными глазами.

— Да, ты меня чуть не убила, — сказала я. — Ия допустила это! Дело в том, что я тебя видела. На один миг ты стала такой,какой хочешь быть — сильной, вполне принимающей себя такой, как есть, знающей,кто она и что ей нужно, без чувства вины и в мире сама с собой!

Айви в свете уличного фонаря побледнела. Испугалась. Ясмутилась, отвернулась, давая ей время справиться со своими чувствами.

— Мне понравилось, что я смогла привести тебя кэтому, — ответила она тихо. — Это чертовски было приятное чувство,лучше эйфории. Я бы хотела привести тебя туда снова, и я… мне приятно быловидеть тебя такой.

Она смотрела на меня с надеждой такой хрупкой, что больнобыло видеть. Глаза у нее слегка увлажнились, и она ничего не говорила — толькосидела в застывшей испуганной позе.

— Не знаю, смогу ли я это сделать, — призналась я,решив заговорить, раз уж она молчит. — Но я не стану делать вид, будтоничего не было. Можем мы согласиться, что оно было, и двигаться дальшепостепенно?

Айви глубоко вздохнула и переменила позу.

— Было, — сказала она дрожащим голосом. — Ибольше не повторится. — Я подалась вперед, возразить, но она меняопередила: — Почему ты не остановила меня магией?

Я удивленно подалась назад.

— Я… мне не хотелось делать тебе больно.

Она заморгала, и я поняла, что это она пытается незаплакать.

— Ты верила, что я тебя не убью, даже случайно? —спросила она.

Никаких чувств не было у нее на лице, но я знала, что этоединственная для нее защитная маска.

Вспомнив слова Кистена, что живые вампиры жаждут доверияпочти как крови, я кивнула. Но вслед за воспоминанием пришел страх. Он такжеговорил, что Пискари изуродовал ее душу, превратив Айви в вампиршу, способнуюбездумно убить того, кого она любит, чтобы он наслаждался ее отчаянием, когдаона придет устыженная и сломленная. Но она уже не та, что была, и той больше небудет.

— Верила, — шепнула я. — И сейчас верю.

В нашу сторону ехал какой-то грузовик, на лицо Айви лег светфар, блеснули на щеках едва заметные следы влаги.

— Вот почему мы не можем этого делать, Рэйчел, — сказалаона, и я испугалась, что Пискари до сих пор ею владеет.

Подъезжавший автофургон очень медленно проехал мимо, слишкоммедленно. Какой-то предупреждающий холодок заставил меня сидеть тихо, и янаблюдала за ним, не проявив себя, дыша холодным ночным воздухом, отдающимдизельным топливом. И на повороте он тормозил слишком долго и неуверенно.

— Да, я видела, — сказала Айви, когда я царапнулатуфлей по цементу. — Надо вернуться в мотель. Питер появится там свосходом.

Она заканчивала разговор, но я не собиралась так легко ееотпускать.

— Айви, — сказала я, вставая, поднимая пакет исобираясь начать заново. — Я…

Она резко вскочила, я замолчала от неожиданности.

— Не надо, — сказала она, и глаза ее в светефонаря блеснули черным. — Не надо. Я сделала ошибку. И единственное, чегохочу — чтобы все стало, как было.

Но я хотела другого.

На стоянке мотеля рядом с потрепанным пикапом Ника стояланезнакомая машина. Нас привезла Айви, и я видела, как она все осмотрела передтем, как вывернуть руль и припарковаться на открытом месте. Машина эта была —черный «БМВ» с наклейкой прокатной фирмы. По крайней мере, автомобиль казалсячерным, а точнее в свете фонаря сказать было трудно. Не выключая мотора, Айвирассматривала автомобиль, и ее взгляд ничего не выражал.

Решив, что Уолтер передумал, я стала вылезать из машины.

— Подожди, — сказала Айви, и я напряглась.

В окне нашего номера отодвинулась штора, упал столб света.Высунулось длинное лицо Ника. Увидев нас, он отпустил штору. Айви выключиламотор, тихое гудение смолкло, оставшись лишь эхом в ушах.

— О'кей, — сказала Айви. — Теперь выходи.

Я бы вышла, даже если бы это был Уолтер, но сейчас соблегчением открыла дверь и вылезла с кожаного сиденья. Наш прерванный разговорна трамвайной остановке оставил ощущение незаконченности. Я бы оставила еедумать, будто все, что ей нужно — это говорить «нет», и все проблемы будутрешены, но она будет целыми днями этот разговор в голове прокручивать. И когдабудет подходящий момент, я снова подниму вопрос. Может быть, над коробкойкрасного карри навынос. Я взяла пакеты с заднего сиденья — их тихий шорохсмешался с агрессивным рокотом эскорта спортивных машин, который провожал насдо мотеля.

— Ненавижу пластик, — сказала Айви, забирая у меняпакеты и сворачивая их так, что они перестали шелестеть.

Дверь в нашу комнату открылась, и я прищурилась на свет. Вотпочему Айви всегда ходит с холщовыми сумками. Не потому, что помешана наэкономии. Просто они тихие.

Свет убрался — это Ник вышел и закрыл за собой дверь.Вервольфы на той стороне дали задний ход и заехали на парковку. Я имсаркастически помахала рукой. Махать в ответ они не стали, но мелькнул огонекзажигалки — они закурили и устроились надолго.

Ник был не на шутку озабочен, когда вышел нам навстречу, ине сводил глаз с вервольфов. Высокая и тощая его фигура несколько перекосиласьна сторону, и он подволакивал левую ногу.