Метаморфозы. Новая история философии - Алексей Анатольевич Тарасов

т. д. Ведь именно государство стало той третьей стороной, которая позволяла не скатиться людям в животное состояние. Номос защищал от Фюзис. Суверенитет защищал от сюзеренитета. Сюзеренитет у нас часто ассоциируется со Средневековьем, с феодализмом. Причина этого в том, что всё Средневековье шёл поиск этого гаранта, механизма, позволявшего уйти от сетей и круговых порук, семейных и клановых отношений, защищавшего от скатывания в них снова и снова. От Империи, где сюзереном является метрополия, а вассалами колонии, к Государству.

Идея суверенитета и «абсолютного монарха» появляется у Жана Бодена в 1575 году. Идея суверенного субъекта познания (cogito ergo sum) у Р. Декарта появляется в той же Франции спустя примерно 50 лет. Субъект – от латинского sub-jectum – означает «расположенный под», подчинённый. Разумеется Закону, Номосу, то есть мета-уровню. Подчиняясь Номосу, субъект получает независимость от Фюзиса, от Природы, а также примитивных социальных связей – сетевых. Именно Номос, современное общество производит субъекта и его Разум, а не наоборот. Отказ от подчинения Номосу автоматически возвращает человека в Фюзис, лишает субъектности, превращая в объект, такой же как и любой другой объект Природы. Дилемма: либо субъектность Номоса, либо объектность Фюзиса. Познание мира возможно только в первом случае, который в свою очередь возможен только при определённом (современном!) социально-политическом устройстве общества. Отсюда хорошо видно, что первичными являются именно социально-гуманитарные науки, а естественные и технические – вторичны, производны от первых, невозможны без них, производятся ими.

В ту же эпоху Просвещения становится популярной и идея социализма. В философском плане – благодаря маркизу Николя де Кондорсе и его последователю Анри Сен-Симону. В их схеме высшим мета-уровнем место Бога занимает Социум. Отсюда название – социализм. Ученик самого Анри Сен-Симона, Огюст Конт придумал даже науку «социология», которая формировалась как академическая дисциплина в течение всего XIX века. Основной спор в ходе этого становления был между двумя лагерями. С одной стороны были те, кто победил и сформировал социологию как научную дисциплину в конце XIX – начале XX века. Это прежде всего Эмиль Дюркгейм. Он считал социологию наукой «нормативной», или «проективной», говорящей о том, какое общество мы хотим построить и как это сделать; как нам прийти к этому новому Богу – Социуму. Конечно, здесь нельзя не упомянуть Карла Маркса, который также считается классиком социологии. Правда, он не сделал академической карьеры. Бертран Рассел наглядно показал, что представления Маркса о социализме являются прямой проекцией представлений об истории в иудаизме. С другой стороны были те, кто проиграл, но последние 50 лет активно хотят взять и берут реванш. Это в первую очередь Габриэль Тард, который считал, что социология является наукой «дескриптивной», а потому общество надо просто описывать, как мы стали бы описывать «муравейник». Мы же никаких целей, ценностей муравьям не приписываем. Вот так же должно быть и с человеческим муравейником. Это просто сеть, которую нужно описывать. Философом и социологом, который наиболее последовательно популяризировал эту точку зрения, является, разумеется, Бруно Латур. Он даже своё учение так и назвал – ANT. Это аббревиатура акторно-сетевой теории, но также и «муравей», если по-английски. В обществе, где нет «нормативного», то есть мета-измерения, отсутствуют любые реальные ценности, только номинальные. Это уже не Социум, а Сеть. Оно не может управляться понятиями Долга, Присяги, Родины, Чести, Истины и т. д. В нём автоматически воссоздаются элементы примитивного общества – коррупция, криминализация, круговая порука, тотальный полицейский надзор вместо политики. Потому что политика всегда о будущем, об идеалах, о Мета! Если в XIX веке «Бог умер!», то сегодня вслед за ним пришла очередь Государства (Родины) и Социума – они тоже умерли! За что сегодня воевать, например? За Родину? Смех, да и только. Только за то, чтобы получить выгодное место в сети круговой поруки! Но так нельзя попасть в историю, потому что история, парадокс, тоже всегда о будущем. Если нет идеала будущего, то нет и Истории (с большой буквы).

Неужели никакого МЕТА не осталось? Кроме Meta М. Цукерберга, китайской системы социального кредита или Web of Science со Scopus и т. д.? После октябрьской революции 1917 г. и появления Советского Союза в 1922 г. стали закладываться основы для появления неолиберализма, который стал господствующей в мире идеологией в 1970–80-е гг. и является таковой последние 50 лет. Его появление в значительной мере было реакцией на упомянутые события в нашей стране, в результате которых «новым Божеством», то есть мета-уровнем, или, на экономическом языке, «невидимой рукой» был объявлен Рынок (с большой буквы), а его «священнослужителями» – представители бюрократии. (Опять вспоминаем определение компьютера как «идеального бюрократа» у Г. Саймона.) Изначально эта идея возникла как попытка что-то противопоставить «книжным» истинам, к которым тогда причисляли марксизм. Противопоставить процессы самоорганизации, нечто бессознательное, спонтанное, в отличие от спланированной революции, якобы запрограммированной самим ходом истории, то есть противопоставить эволюцию революции. На первый план должен был выйти персональный, обыденный опыт каждого человека. Это вообще было свойственно тому времени. Речь идёт об уже упомянутой нами тяге к бессознательному и, соответственно, о З. Фрейде, о возврате к «почве», к Heimat (родине, дому) у М. Хайдеггера и о набиравшем в ту пору силу (из этого же идейно-исторического корня) фашизме. Не случайно же, что учителем главного идейного отца-вдохновителя неолиберализма, Фридриха фон Хайека, был Отмар Шпан, яркий представитель «австрофашизма». В нашей культуре необходимо назвать Ивана Ильина, который приветствовал приход А. Гитлера к власти и даже нападение нацисткой Германии на Советский Союз. Сегодня И.А. Ильин является любимым философом всех российских олигархов и прочих «рыночных фундаменталистов». То есть проблема с Рынком как мета-уровнем та же самая – под видом «мета» нам подсовывают нечто примитивное, сетевое общество, где твоё место определяется игрой конкуренции (эволюция – выживает сильнейший), то, с чем любое «мета» как раз призвано бороться, чему противостоять. Вот почему у нацистов было преклонение перед эволюцией. Для них это было Божество. И вот почему в рамках Нюрнбергского трибунала оказалось, что вроде как никто и не виноват, поскольку виновата система, точнее – сеть, круговая порука.

Сегодняшнее состояние людей и общества действительно напоминает «одичание» и жизнь внутри «хаоса» этой самой «дикости». Это состояние очень подробно описано пост-модернистами более полувека назад. И это абсолютно точно совпадает с тем, что мы уже описали выше. В «Состоянии постмодерна» (1979) Жана-Франсуа Лиотар делает вывод, что в контексте падения кейнсианства и «коммунистической альтернативы», а также в результате «расцвета техники и технологий», который сместил акцент с целей действия на его средства, великий нарратив (Meta-narrative) потерял свою достоверность. То есть речь идёт о том же