Метаморфозы. Новая история философии - Алексей Анатольевич Тарасов

он прямо отождествляет рыночную конкуренцию и разум. Игра слов – от Competition к Computation и обратно – таким образом, оборачивается «реальностью», реальностью науки 2-го порядка.

Ещё одной «зоной обмена», точкой пересечения – в первую очередь между знанием социальным и биологическим, но во всё более возрастающей степени также и рыночно-экономическим – всегда была эпидемиология. Причина этого в том, что распространение эпидемии зависит не только от самого патогена, но и от свойств самой «сети», внутри которой он распространяется. Инновационная экономика нацелена как раз на то, чтобы запрограммировать такие свойства сети, чтобы рост был по возможности как можно более стремительным, желательно даже – катастрофическим. Тогда «спекулянты» и прочие последователи Б. Мандельброта останутся довольны. Сегодня это «серая зона», внутри которой «социетальное» и «естественное» меняются местами. Таким образом, отныне «социетальное», то есть в первую очередь «рыночное», является точным и объективным, тогда как физика, химия, математика и биология становятся науками «конструктивистскими». Ещё одной причиной такой конвергенции-дивергенции-перверсии становятся тот факт, что сегодня основной средой «научного роста», в первую очередь экономического, становятся компьютеры, компьютеризированные виртуальные модели, где действует та же самая логика – вируса, только компьютерного, но всё более становящегося неотличимым от реального, биологического. Не случайно главный механизм «инновационной экономики» всё чаще называют (пока в кавычках, но это, видимо, временно) «социальным заражением». Вообще, если внимательно посмотреть на то, что говорят специалисты по «сетям» и «инновациям», то всегда можно встретить в их терминологии или логике рассуждений отсылку к вирусам, эпидемиям, гриппу, пандемии и т. д. Причём, в основном позитивную. Достаточно сослаться хотя бы на главного специалиста по этим вопросам в Массачусетском Технологическом Институте (MIT) Алекса Пентланда[271].

Отсюда становится понятно, почему, начиная с 2020 года, популярность Н. Талеба и его «чёрного лебедя» резко пошла вверх. Поскольку пандемия – это тоже «чёрный лебедь». Событие, которое абсолютно логично вписывается в складывающуюся систему. Пандемия = Финансовый Кризис. Между ними нет принципиальной разницы. Это одна и та же логика. Вирусная!

* * *

Обращает на себя внимание факт, что В. А. Кутырёв после «Социализм: между прошлым и будущим» (1990) не так часто обращался к теме «социализма». Тем более важным является анализ данной книги и тех немногих, но важных рассуждений об этом. Вот один из «свежих» фрагментов:

«Предполагалось, что [когда] социализм преобразуется в коммунизм, …человечество окончательно освободится от расчёта и корыстных интересов… Возможность бесплатно, «по потребности» иметь от общества всё, что нужно для обеспеченной и культурной жизни изменит характер людей. Избавление от постоянных опасений за социальную судьбу оздоровит их психику, откроет перспективу радостного бытия и свободного духовного роста. Человек в основном посвятит себя высоким интересам, среди которых самыми привлекательными станут творчество и забота о других людях. Он сохранит индивидуальность, но это будет индивидуальность не эгоиста, а всесторонне развитой совершенной личности. Поражение в России «реального социализма» в хозяйственном соревновании с экономизмом [то есть капитализмом – А. Т.], за которым последовал социально-политический распад, как бы вновь превратил его в утопию. Рынок, товарно-денежные отношения и либерализм стали представляться единственно «правильным» путём прогресса. Говорить о преодолении экономизма в таких условиях – значит бросать вызов объективному ходу вещей, а говорить о социализме, тем более в бывших социалистических странах нельзя или бесполезно. В трактовке самого социализма усиливаются техницистские мотивы»[272].

Причина «отхода от социализма» обусловлена была у В. А. Кутырёва, как и у любого другого настоящего философа на его месте, тем, что новое время принесло более принципиальные и фундаментальные проблемы. После 1990 года стало окончательно ясно, что в «перспективе консерватизм утратит социальный характер и будет проявляться лишь в виде человеческого, личностного фактора. Революционно-критическая сторона общественной жизни… примет форму диалога, дискуссии, целью которых будет прояснение и быстрейшее осознание новых общественных интересов, преодоление разрыва между надличностным и личностным отражением действительности, достижение понимания в масштабах всего общества»[273].

Quo vadis?

Вместо заключения

Хотя в данный текст вложено много кропотливого труда, не следует считать, что в нём сказано всё. Новые открытия ставят перед нами новые задачи. Но и новые задачи позволяют делать новые открытия! Здесь нет никакой революции! Это всего лишь метаморфозы…

Изначально все части книга, которая только что прочитана, не были связаны друг с другом какой-то логической связью, во всяком случае, сознательно такая цель автором не ставилась. Каждая из них стремилась выразить, независимо от других, лишь то, что важно сегодня. Но это не значит, что они вообще никак не связаны – от одной части к другой мы остаёмся самими собой, при этом каждый раз меняясь.

Идея этой книги изначально принадлежит не одному мне. Вместе с профессором В. А. Кутырёвым (за несколько месяцев до его смерти) и профессором И. Н. Тяпиным, очень интересным и глубоким современным философом, мы летом 2022 года обсуждали её основной замысел. Сошлись на том, что это должна быть не «критика», а история философии в духе «Великие философы и современность». Например, если Аристотель, то это конечно актуализация его учения о «целевой причине» в нынешних теориях детерминации будущим в сложных нелинейных системах. Либо, если И. Кант с его «чистым разумом» и трансцендентализмом, то как спекулятивная предпосылка сегодняшнего космизма и виртуализма и т. п. Трансформация, метаморфоза их идей, часто в превратной форме, форме того, что эти авторы сами вовсе и не предполагали – в этом должна и может состоять их «критика». Это должна была быть «История философии и современность», которая делала бы этих философов «виновными» в некоторых нынешних актуальных тенденциях. Ведь трагедия – это конфликт, который проистекает не из внешних случайных обстоятельств, а из внутренней природы самих явлений.

После кончины В. А. Кутырёва в октябре 2022 года мы вместе с И. Н. Тяпиным планировали довести начатое дело до конца в виде совместного труда, посвящённого памяти В. А. Кутырёва. Но что-то не сложилось. Я искренне приношу свои извинения Игорю Никифоровичу Тяпину, если это случилось по моей вине. В своё оправдание скажу, что причиной было не моё честолюбие, а то, что мне хотелось «испытать» себя, написав от начала и до конца свой текст. Испытать в фукианском смысле…

В целом, как и всегда у начинающего «великий труд», изначальные планы были очень объёмные, как показала практика – трудно реализуемые. Одно дело идеи, а другое, как их разъяснять и прописывать. Поэтому в итоге я пришёл к тому, что стремился не объять необъятное, а конкретизировать, хотя не в частном, а философском смысле. Я не буду «раскрывать