Never Fade Away - Барышников

просипел, закашлявшись, Ви, но фразу закончить не смог, сколько ни пытался заставить голосовые связки выплюнуть остальные слова. Да что за пиздец?.. Боль поглощала его, накатывала новыми и новыми волнами. В какой-то момент наемнику даже почудилось, что с ней можно подружиться и начать сосуществование, если агония пойдет на переговоры и готова впиваться совсем уж невыносимыми всплесками пореже. На общий уровень ада Ви уже был согласен, сдаваясь.

— Будто кто-то пробивал твоей головой асфальт? — да, Вектор отлично обрисовал ситуацию. Можно было бы для уточнения добавить, что головой его пробивали дорожное покрытие, бросая этажа этак с двадцатого, но в общих чертах сравнение было прекрасным. В точку, блять. В мозгу его, наверное, не было неповрежденных точек вовсе. Он разваливался на мелкие острые черепки, и из него силилась выплеснуться горяченная обжигающая лава. Но, сколько ни пыталась, все равно прискорбно оставалась внутри, колыхалась, заливая глаза, сжигая мозг.

— Как… Как я сюда попал? — ну охуеть победа, теперь можно и отпраздновать: удалось закончить оформленный вопрос! Может быть, соло вовсе и не так безнадежен, как предательское тело пытается ему тут втирать. Или рипер-таки именно к этому моменту смог подкрутить гормональный шторм, разрывающий Ви изнутри, крушащий в щепки его организм. Что более реалистично, наверняка.

— Приполз на последнем издыхании, испугал Мисти до полусмерти, — голос Виктора был хотя и мягким, но осуждающим. Наемник ни черта не помнил, как добирался сюда. Ни проблеска, ни завалящей картиночки, ни куцей мысли. — Скинул со стола пациента, которого я оперировал… И потребовал, чтобы я занялся тобой.

А вот тут стиль поведения был знакомым, да. Можно было дальше не гадать, кто взял на себя управление и выручил их задницу в очередной раз. С такой решительностью, целеустремленностью и наглостью спасать их мог только рокер, не терпевший на своем пути никаких помех, не признававший никакой вежливости, препон и уважительных, блять, танцев. Дело жизни и смерти есть дело жизни и смерти — остальные могут удавиться, если невмоготу. Спасибо, что махать стволом на Вика не начал. Не начал же?..

— Скажи, что это был твой ангел-хранитель, — раздался хриплый шепот из темноты справа — тихий, саркастичный, ядовитый, наполненный непередаваемыми горечью и ненавистью к себе.

Судя по тому, что рассказал Вектор, тело было на самой грани смерти. Как Сильверхенд умудрился добраться сюда? На каком упрямстве, на каких внутренних резервах? Что испытывал в процессе при условии, что Ви перед отключкой его состояние казалось просто несносным — проще сдохнуть, блять, на месте, чем выносить эти мучения?

Напрягаясь, соло, шипя от боли, с неописуемым трудом исхитрился все-таки повернуть голову на звук родного, такого знакомого ядовитого голоса. Затекшая шея хрустнула. Ви моргнул, вглядываясь во мрак, пока не полыхнуло привычно голубым цифровым шумом. Оптика с пробуксовкой, но все же откалибровалась, приспособилась к освещению, выдав картинку. Рокербой стоял, привалившись плечом к одному из шкафчиков в отдалении — руки скрещены на груди, голова опущена низко, темные пряди частично закрывают лицо. Выражения из-за бесящего тумана, все еще не желающего расползаться, не разобрать.

— Джонни… Ты как? — вопрос наемник бросил мысленно. В ответ получил дернувшееся нервно и зло плечо и болезненное язвительное охуевающее фырканье. Ви показалось, что в интонациях явственно читался раздраженный, привычно огрызающийся посыл нахуй. Слова были уже не нужны. Их было двое. Они были одним. Джонни злился на себя за то, что сорвался в «Углях». Еще больше Джонни злился на то, что соло, при учете всего произошедшего и происходящего, смеет тут озадачиваться состоянием рокера, вместо того, чтобы париться исключительно о своей шкуре. А Джонни, сука, получил и отработал то, что заслужил, потому что нехуй психовать, когда должен помогать, потому что надо, блять, держать себя в руках… Пиздец… Но Джонни мог идти нахуй со своими виноватыми заебами. Не было у Ви сейчас сил на эти реверансы. — Ты прикрыл. Ты нас дотянул.

Ответом было новое сардоническое хмыканье. Хотя бы уже без посыла нахуй. И на том спасибо.

Наемник не винил Сильверхенда за параноидальный всплеск, накрывший его на встрече с арасачьей пиздой. И припоминать не собирался. Может, еще сходить попенять шизофреникам на приступы? Рокербой сам с трудом продирался через чувство вины. Нахуй его множить, накручивая Джонни снова?

— Это… ну, был не совсем я… — откашлявшись и тяжело дыша, Ви поднял взгляд на рипера.

— Знаю. Это меня и беспокоит, — в голосе Виктора была озабоченность, которой соло не разделял, как бы ни старался пропихнуть в себя убеждение, что должен бы. Он настолько привык к тому, что рокер уже давным-давно берет контроль над телом в той или иной степени… да почти с первых дней, что это напрочь перестало вызывать беспокойство в самом Ви. Разве он не рассказывал об этом Вику? Может быть, и нет… Они с Сильверхендом были настолько замкнуты друг на друге, настолько заняты собой и своими проблемами, что в их истории, кажется, в какой-то момент не осталось места и времени для того, чтобы поделиться чем-то с другими. Все свои проблемы они за это время стали обсуждать вдвоем, исключительно между собой.

— Что там, все плохо? — сглотнув с трудом и собрав себя с усилием по кускам, наемник выдавил из себя главный вопрос этой ночи, который давно пора было задать. Возможно, первым делом, не теряя время на остальную шелуху. Взгляд Ви неосознанно постоянно соскальзывал в сторону ссутулившейся в полумраке родной фигуры. Рокербой стоял почти недвижимо, смотрел на распростертого на кресле рипера соло безотрывно. Лишь медленно, еле слышно постукивал каблуком по полу. Бледное лицо было нечитаемым. Но Ви будто тянущимися к нему многочисленными яркими нитями ощущал наплывающую решимость, они наполнялись ею как сообщающиеся сосуды. Вектор же на вопрос наемника не проронил ни слова, что уже само по себе было вполне очевидным ответом. Худшие варианты собственных прогнозов подтверждались. И Ви оставалось только молиться хуй знает кому, чтобы он еще не умирал. Совсем. Вот прямо в этот момент. Да не сейчас же, блять, когда они только получили нужную информацию! — Настолько?

— Ну вот так должно быть немного получше, — нихуя не утешение из уст рипера, что ясно любому, кто достаточно знает Виктора. — Попробуй сесть. Осторожно.

— Попробую. Кажется, ощущения возвращаются, — соло попытался пошевелить сначала пальцами рук, потом — плечами. Тело было чужим, тяжелым, больным, сломанным. Но до хруста сжав упрямо зубы, Ви, напрягаясь на пределе, заставил себя извернуться и сесть. Как ебаный старик. Бесполезный кусок мяса, сука.

— Не спеши, — Вик наблюдал за его неловким копошением с непередаваемым выражением