Never Fade Away - Барышников

но уперто выговорил почти рот в рот. — Если ты доверяешь мне и не подозреваешь меня в братании с этими уебанами — скажи мне это, глядя в глаза. Мы — одно. Я знаю тебя так же, как ты знаешь меня. Скажи мне. И если я пойму, что это правда, что тебя сейчас ведут не подозрительность, недоверие и ненависть, ты получишь контроль вместе, блять, с моим благословением.

— Твой единственный шанс — это я. И Бестия, — и хотя рокер помолчал несколько секунд перед своей тирадой, наемник остро ощутил и желание избежать прямого ответа, и ложь.

— Варианты еще есть. Но ты не доверяешь мне. Ты пиздишь, Джонни. И это так, блять, тупо и просто охуеть как смешно... — Ви изможденно уткнулся лбом в лоб Сильверхенда.

— Все будет нормально! Заберемся в башню, Альт откроет Микоши, а потом я разнесу там все к…

— Джонни… — выдохнул соло, пытаясь прервать горячечный поток слов рокербоя, но осознал, что больше не может вдохнуть. А потом в голове что-то реально пиздануло мини-взрывом. Не в переносном, а в самом настоящем прямом смысле. Сыпануло искрами. Взвыли оповещения, окутало удушающим запахом паленого. Алый туман рассыпался угрожающими яркими кусачими артефактами, а потом сомкнулся и темнел, пока не загустел до черноты, рассеченной единственной вспышкой безумного хриплого голоса.

— Блять, Ви!..

Комментарий к A link in a chain of tyranny Офигенная иллюстрация к главе авторства BananaLover: https://ibb.co/L6L3Pw2

We lost everything, we had to pay the price

Темнота была абсолютной, беспросветной, без малейшего проблеска. Ви плыл в ней, не имея ни тела, ни чувств. Все, что оставалось от него — осознание себя. И мысль.

— Я… что… мертв? — и в этот момент в темном вакууме внезапно возникли окружающие звуки — глухие, отдающие эхом. Сначала они напоминали сердцебиение, которое слышишь иногда, когда прижимаешь голову к подушке. Затем, искажаясь, ворвались какие-то растянутые, изуродованные, словно поднимающиеся из-под толщи воды попискивания, стуки, неразборчивая… речь? Свой голос отдавался в несуществующих собственных ушах и черепе. Наемник бредово ощущал себя зарождающейся вселенной. Или, может быть, умирающей.

Что-то случилось… Джеки! Джеки умер по дороге из Компэки-Плаза… А потом ебаный сучий Декс стрелял ему, Ви, в голову, и он, кажется, тоже умер…

— Нет, ты еще в мире живых, — Сильверхенд звучал так же приглушенно, нереалистично, издалека. Без присущих ему обычно ярких интонаций. Кроме, разве что, блеклых горечи, облегчения и… вины? Джонни. Рокербой тоже был мертв… А еще он сходил с ума — нужно было коснуться, убедить, вернуть его, и было что-то еще важное… Соло упорно уцепился за этот родной, любимый голос, привычно согревший заходящееся сердце теплой волной, неимоверными усилиями пытаясь упрямо вытащить себя из вязкого вакуума и липнущего мрака. Он не мог позволить себе подыхать сейчас, потому что… Потому что… Что-то было еще нужно сделать… Что-то было необходимо… Что-то он обещал… Он должен был… Микоши. Разъеб. Арасака-Тауэр. Вялые зачатки паники сменились искрой знакомой непреклонности, как будто Ви, как и обычно, подпитывался от родного низкого бархатистого голоса. — Пока что.

Оптика подключилась неожиданно, напугав отрисовавшейся в ореоле угрожающих красных рваных помех и артефактов картинкой. Видимость была только по центру, с краев все пожирали алые жадные нити, срастающиеся в рябь, свойственную обычно безнадежно загнувшимся мониторам — квадраты, прямоугольники, вбивающиеся сваями и балками толстые полосы.

Удивление вызвал и проявившийся визуал. Вместо ожидаемого наемником ребристого пола лифта «Углей» перед глазами оказался металлический поднос, заваленный инструментами рипера. Щетинились, кривились и плыли объемами и размерами щипцы, зажимы, острые иглы, скальпели и остальные малоизвестные наемнику приблуды, погребенные под окровавленными салфетками. И он отстраненно, очень устало и обессиленно охуел, озадачившись внутренне двумя вопросами: как он сюда попал и с него ли это натекло?

— Тише, тише, — утешающие ласковые интонации опознались с трудом, не сразу, — сначала Ви даже рефлекторно попытался было дернуться к кобуре, но сигнал от мозга к конечностям не пошел, тело осталось тяжелым, недвижимым. Звук хотя бы прекратил тошнотворно слоиться, выполз на передний план, стал более плоским, привычным. Вик… Негромкие, вкрадчивые увещевания, обычно заготовленные для страдальцев, приползающих на последнем издыхании к нему в кресло в поисках помощи, в его талантливые заботливые руки. Если соло каким-то чудом оказался в его клинике, то, кажется, ситуация выправляется, не так ли?.. Вектор, как и всегда, поставит его на ноги в два счета, ведь правда? Но как бы Ви ни хотел взбодрить себя этими мыслями, он четко понимал, что с ним что-то крайне не в порядке, фатально, непоправимо. Будь честен, будь реалистичен… Хотя бы перед самим собой, парень. Давай, смелее. Ему пиздец? — Лучше не двигайся.

— Вик? — голосовые связки не слушались, хрипели, скрежетали, во рту было сухо, как в ебаных Пустошах после двух недель без дождя. Шепот вышел сорванным, в бронхах изводяще клокотало.

Напрягаясь до предела, наемник старался повернуть тяжеленную голову, приподнять ее, одержимый острым желанием привычно найти взглядом Джонни, но организм решительно и без вариантов послал его нахуй. Обзор опасно заволокло красным еще больше — марево почти сомкнулось на этот раз; вкус железа во рту усилился — кажется, горлом подтекала кровь. И тут, словно молнией, его шибанула объявившаяся из ниоткуда невыносимая боль — ударила в затылок, моментальным разрядом пролетела по позвоночнику, разливаясь по плечам, ниже, по ребрам, захватывая все недвижимое тело. Ви бы корчился, если бы мог шевелиться, но все, что было ему доступно — крепко на миг зажмуриться и сипло тихо застонать сквозь сжатые зубы.

— Больно, я знаю. Ты бредил, когда пришел, так что я накачал тебя бетагалоперидолом, — рипер, когда соло сдюжил переместить взгляд сухих горящих глаз, обнаружился на своем традиционном месте, рядом с креслом, у мониторов. Посматривал на Ви исподлобья, невесело. — Но светочувствительность — это хороший знак. Зрительные нервы не повреждены.

Светочувствительность — это было слабо сказано. Яркий белый свет ламп, беспощадно хуяривший сверху, прямо-таки вонзался наемнику через оптику в пылающий мозг, ощущался колюче, почти физически болезненно.

— Голова… — Ви хотел договорить, что башка его вот-вот, кажется, снова взорвется и на этот раз, возможно, зрительным нервам-таки придет конец, но договорить не смог, издав новый еле слышный стон. Темнота нахлынула опять вязкой волной, грозя поглотить его целиком, но алые, тянущиеся из углов обзора нити-щупальца начали тонуть в ней, отползали, огрызались теперь короткими голодными рывками.

— Я сейчас стабилизирую твой биочип, — пальцы Вика замелькали по сенсорному экрану, а соло внутренне подивился отрешенно тому, что это, сука, еще, оказывается, возможно.

— Такое чувство… —