Дом яростных крыльев - Оливия Вильденштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Щёлкнув языком, Габриэль заставляет свою лошадь пройти мимо меня, после чего вытягивает руку, которую пронизывают серебристые линии. Бледные всполохи его магии начинают подрагивать вокруг плеч, после чего он выгибает руку и выбрасывает вперёд такой мощный поток ветра, что тот поднимает тяжёлые складки моего платья.
— Вот, — Данте снимает с себя прожжённую рубашку и смачивает ткань водой. — Закрой ею нос и рот.
Я никогда не считала себя особенно гордой, но я отказываюсь брать его рубашку и принимать его помощь.
Как бы я хотела, чтобы он никогда не приезжал в Тареспагию.
Как бы я хотела никогда не видеть эту чёрствую сторону его характера.
Моя голова гудит от мрачных мыслей, когда я возвращаюсь к входу в грот.
— Фэллон!
Когда он выкрикивает моё имя, я не разжимаю кулаков. Я даже сжимаю их ещё сильнее.
Данте испускает низкое рычание и тяжело идет по мху прямо за мной.
Я останавливаюсь на пороге и принюхиваюсь, проверяя воздух на наличие серного запаха фейского огня.
— Туда безопасно входить?
Габриэль смотрит на меня сверху вниз со своей лошади.
— Я продолжу проветривать.
Поскольку Морргот не кричит на меня, чтобы я взяла мокрую рубашку Данте, я переступаю порог. Воздух внутри тёмный и тяжёлый. И хотя мои глаза и раздувающиеся ноздри начинает пощипывать, я не задыхаюсь.
— Может быть, ты, наконец, возьмёшь уже мою чёртову рубашку?
Данте сует её мне в грудь.
Я не беру её, и когда он опускает руку, она падает на землю между нами.
Я переступаю через неё и обхожу Данте.
— Мне она не нужна.
— Что с тобой случилось, Фэллон? — говорит Данте так близко от моего уха, что я чувствую каждое его колкое слово. — Что сделало тебя такой язвительной?
Я жду, пока мои глаза привыкнут к темноте, замечаю яму, которую выкопал Сьювэл и говорю:
— С каких это пор отказ взять какую-то мокрую тряпку делает человека язвительным.
— Я не говорю о том, что ты пренебрегаешь моей помощью. Я говорю о твоей лжи и поведении. Девушка, которую я знал до отъезда в Глэйс, была милой и мягкой.
Осматривая купол, я замечаю, что Данте делает лёгкий жест рукой.
— Девушка, к которой я вернулся, стала расчётливой и едкой.
Я поворачиваю голову и приковываю его взглядом.
— Скажи мне, Данте, у кого будет больше шансов на выживание? Розовому новорождённому дикобразу с мягкими иглами, или взрослому дикобразу с твёрдыми?
В надежде, что я доходчиво ему всё объяснила, я поворачиваюсь и, прищуриваюсь, ища глазами, не блестит ли где ворон Морргота.
Лёгкое прикосновение перьев к костяшкам моих пальцев заставляет меня опустить взгляд.
«Держись за меня. Я приведу тебя к нему».
«Разве тебе следует здесь находиться?»
«Мне не комфортно, но я выживу».
«Ты бессмертный, так что дело не в этом».
Я растопыриваю пальцы, ожидая почувствовать голову или когти Морргота. Вместо этого его туманная форма скользит между моими растопыренными пальцами и сжимает их, точно призрачная рука.
Это ощущение… «Сосредоточься!» — ругаю я саму себя. Сейчас не время думать о том, мог ли именно Морргот делать мне массаж.
«Присядь».
Я делаю, как он говорит.
«Яма не глубокая».
Я облегченно вздыхаю. По крайней мере, мне не придётся никого просить помочь мне выбраться.
«Мне придётся тебя отпустить».
«Хорошо».
Он проходит сквозь мои пальцы, точно тёплый поток.
Глубоко вдохнув, я хватаюсь за края ямы и соскальзываю вниз. Как и предупреждал Морргот, мои сапоги быстро ударяются о землю. Я приседаю на корточки и прохожусь руками по дну, пока мои пальцы не ударяются обо что-то твёрдое и холодное. И это что-то мерцает, несмотря на темноту и тонкий слой земли, покрывающей его.
Я падаю на колени и стираю слой зернистой грязи, стараясь осторожно касаться головы ворона и кинжала, торчащего из его груди. Я хватаюсь за рукоять и чувствую витиеватую резьбу под большим пальцем.
Я резко задираю локоть, и кинжал высвобождается так же легко, как весло, проходящее сквозь воду. Ворон тут же исчезает в темноте. Засунув кинжал в сапог, я подтягиваюсь на руках, выбираюсь наверх и прохожу мимо Данте, чьи глаза следят за каждым моим движением.
Переступив через порог, я жадно вдыхаю свежий воздух, стараясь избавить свои лёгкие от ядовитого зловония, которое всё ещё ощущается в пещере из обсидиана.
— Габриэль, брось попугая в яму и закопай его.
Габриэль корчит гримасу, а Данте присоединяется ко мне у входа в грот. Его взгляд перемещается туда, где третий ворон Морргота соединяется с остальными двумя. Он увеличивается в размерах, и вот уже птица заслоняет луну.
Каким же он станет, когда сделается цельным?..
«Такими темпами ты сможешь отнести меня домой на спине», — я улыбаюсь сама себе и готова поклясться, что Морргот улыбается мне в ответ, словно побуждает меня оседлать его.
«Я бы хотела увидеть Люс с высоты птичьего полета».
«Тогда тебе стоит научиться летать, Behach Éan».
Я фыркаю, потому что к несчастью я не могу отрастить крылья. Дерзкая улыбка приподнимает мои губы.
«Если ты не скажешь мне, что значит «бейокин», я запрыгну тебе на спину, когда ты меньше всего этого будешь ожидать».
«Разве ты забыла, что я могу превращаться в дым?»
«Ладно. Я не буду на тебе ездить. Я просто попрошу кого-нибудь из твоих друзей птиц меня покатать».
Зрачки Морргота сужаются до размера булавочной головки, словно это моё предложение разъярило его больше, чем предыдущее. Святой Котел, какой же он своенравный.
А ещё огромный. Лучше его не злить. И не садиться на шею.
«Кинжал…»
Его взгляд устремляется на Габриэля, который засыпает яму песчаным грунтом с помощью порыва ветра.
«Неужели я тебя опередила? Я засунула его в сапог».
Я иду обратно к мосту и нагибаюсь, чтобы схватиться за рукоять. Мой палец касается вырезанной буквы «Р» — Регио или Росси?
«Росси».
В этой букве заключается вся моя ненависть к семье, в которой я родилась. Вероятно, я всё-таки возьму фамилию Бэннок. На время, пока не выйду замуж, после чего я возьму фамилию мужа.
Регио…
Неожиданно я уже не уверена, что хочу выйти за него замуж. Какие в точности слова сказала мне Бронвен?
«Освободи пять железных воронов и ты станешь королевой».
Жаль, что она не добавила: «Если захочешь».
Я ещё сильнее сжимаю рукоять кинжала, после чего отпускаю руку, и кинжал летит вниз в густые заросли. Я стою там какое-то время, обводя взглядом густую растительность, а
