Портфель капитана Румба - Владислав Крапивин

Но в этот момент он ничего не обдумывал. Просто удивлялся и радовался. Сперва еще и боялся немного, но скоро перестал.

А Даша прижимала к щекам растопыренные пальцы, и глаза у нее были большущие от испуга и восторга:

— Ой, Лешка-а…

— Держись! Раз поехали, значит, поехали… Попробуем управлять. — И Леша сказал паровозику: — Полный вперед!

Самовар обрадованно свистнул, и поезд припустил в два раза быстрей. Затрясло. Даша пискнула и присела.

— Не бойся… Средний ход!

Скорость убавилась.

— Малый ход…

Самовар запыхтел устало, и поезд стал двигаться не быстрее утомленного пешехода.

— Тпр-ру… То есть стоп!

Поезд стал, ящики ткнулись друг в друга и в шипящий локомотив.

— Малый ход! — торопливо скомандовал Леша (а то вдруг поезд больше не захочет ехать?).

Пых-пых — поезд опять двинулся по заросшей узкоколейке…

Кругом стояли заросли высоких сорняков. Над ними торчали розовые головки кипрея. Носились перепуганные воробьи и галки. Пролетела ворона, она что-то скандально орала. Не то «караул», не то «украли», хотя, конечно, никто ничего у нее не крал.

С поездом между тем происходили удивительные изменения. Ящики стали просторнее. На стенках выросли витые столбики, и оказалось, что они поддерживают бело-красные полосатые навесы с бахромой и кисточками. Появились желтые лаковые скамеечки. Но самое интересное случилось с самоваром. Высокая трава, сквозь которую пробирался поезд, начистила самовару бока до солнечного сверкания. Кроме того, он заметно вырос, на нем появились всякие паровозные приспособления: движущиеся рычаги, шипящие трубки и различные загогулины. Рычаги и шатуны бойко вертели настоящие колеса.

Короче говоря, мятый облезлый самовар превратился в настоящий маленький локомотив. Очень красивый.

Но все это не так уже сильно удивляло Лешу и Дашу. Может быть, они стали привыкать к чудесам. А может быть, решили, что чудеса эти им просто кажутся. Бывает ведь так, что во время хорошей игры придуманное выглядит как настоящее…

Больше, чем сам поезд, Лешу и Дашу интересовало то, что было вокруг.

Заросли сорняков кончились. Потянулась местность с маленькими, похожими на кочки холмами. На них кое-где махали разноцветными крыльями крошечные ветряные мельницы.

Потом по горбатому мостику переехали ручей и оказались в светлой березовой роще. Поезд остановился у дощатой платформы размером с положенную на землю дверь.

На столбике вагонной крыши тряслась черная воронка, она сказала голосом гнома Петруши:

— Станция «Одинокий Шар-рманщик».

Тут же на платформе возник небритый дядька в разноцветных лохмотьях. На ремне через плечо у него висел ящик с медными узорами и ручкой. Дядька заулыбался, одной рукой приподнял похожую на ведро с отворотом шляпу, а другой завертел ручку.

В ящике забренчали колокольчики. Дядька хрипло, но весело загорланил:

Закончив песню, одинокий шарманщик поклонился и сказал:

— Благодарю за внимание.

— Спасибо! — крикнули Леша и Даша. И долго махали ему, когда поезд опять поехал. Но потом Даша с сомнением сказала:

— Странная какая-то песня. Получается, что, если хочешь летать, надо не слушаться родителей.

— Но ведь всякие бывают родители, — возразил Леша. — У крота Карлуши были отсталые, под землей жили…

— Любые родители волнуются за своих детей. Ты думаешь, наши мама и папа не забеспокоятся, когда узнают, что мы укатили неизвестно куда?

— Мы ведь ненадолго. И кроме того, известно куда. На станцию Пристань.

— Это нам известно, а… Ой…

Поезд опять остановился. У такой же, как прежде, платформы. На ней стоял столб с черной табличкой: «Ст. Чьито-ноги».

Ниже этой доски висело объявление: «Детям до четырнадцати лет выходить на платформу без родителей не рекомендуется».

Позади платформы что-то большое ворочалось в зарослях рябины. Оказалось — избушка из темных бревен под острой замшелой крышей. Внизу, в траве и листьях, появилась вдруг из-под избушки могучая птичья нога с когтями. Бревна заскрипели. Распахнулось оконце. Крючконосая бабка хрипло, но ласково пропела:

— Идите сюда, детушки, я оладушек напекла…

Даша вцепилась в Лешину рубашку, хотя тот и не собирался никуда идти.

Черная воронка запоздало произнесла:

— Станция «Чьитоноги». Просьба оставаться на своих местах… Осторожно, поезд отправляется.

Бабка сердито захлопнула окошко.

Когда отъехали подальше, Леша сердито сказал:

— Я бы сошел, конечно, только неохота… Думаешь, я объявления испугался? Или бабки этой? Просто побоялся, что, пока буду с ней разбираться, поезд уйдет без меня…

Даша все еще держала его за рубашку.

— Сумасшедший! Мама сколько раз говорила: не суйся, куда не велено!

— Да не буду, не бу… Дашка, смотри!

Виляя между березовыми стволами, за поездом быстро катил на трехколесном велосипеде крупный серый заяц. Он был в красных брюках. Над глазами у него искрился прозрачный синий козырек на резинке.

Махая лапой, заяц тонко закричал:

— Эй, будьте добры, остановитесь!

— Малый ход, — велел Леша паровозу. — Стоп…

Паровоз пыхнул паром из-под колес и затормозил.

Заяц подъехал.

— Извините, пожалуйста! Вы к Бочкину направляетесь?

— Куда? — нерешительно отозвался Леша. — Мы не знаем… Мы первый раз…

— Мы на станцию Пристань, — сказала Даша.

— А Бочкин — начальник этой станции! Не позволите ли мне с вами?

— Конечно! Садитесь! — обрадовался Леша. — Задний вагон совсем пустой.

Заяц беззаботно оставил в траве велосипед и прыгнул в вагон. Похвалил: