По ту сторону Нила - Николь Фосселер

Веки Грейс закрылись сами собой. Она почувствовала приближение Джереми еще до того, как смогла расслышать его шаги. Он подошел сзади, обнял ее за талию и поцеловал возле уха.

– Привет, Грейс.

– Привет, Джереми. – Она положила голову ему на плечо. – Только что здесь был Томми. – Она почувствовала, как насторожился Джереми. – Он хотел знать, что произошло в Асуане, и я рассказала ему все.

Джереми вздохнул.

– Это хорошо.

Его рука скользнула вниз, к ее животу, где, как они узнали пару дней назад, уже затеплилась новая жизнь.

– Когда он уходил, то спросил меня, простил ли ты Лена. – Она повернулась вполоборота в его объятьях. – Я не могу от тебя этого требовать, но как бы ты ему ответил?

Губы Джереми дернулись. На некоторое время он замолчал.

– Есть вещи, простить которые свыше человеческих сил, – произнес он наконец. – Однако я надеюсь, что там, где он сейчас, ему простили. – Он глубоко вздохнул. – И что это место не похоже на Омдурман.

Грейс повернулась к нему лицом и схватила за лацкан пиджака. Несколько минут она разглядывала его черты, ставшие более угловатыми к тридцати семи годам, глаза, которыми он уже не мог читать без очков и вокруг которых пролегли первые морщины, и седые нити в темных волосах. Грейс тоже изменилась за эти годы. К ее девической миловидности добавилась терпкая зрелая нотка.

– Тебя бы стоило полюбить уже за одни эти слова, – прошептала она.

Супруги взялись за руки и вышли в сад.

– Папа!

Первым их заметил маленький Уильям, который тут же забил ручонками на коленях у бабушки Сары, пока она не ссадила его на землю.

Его старший брат тоже повернул голову и улыбнулся лучистыми голубыми глазами:

– Папа дома!

Он припустил было навстречу родителям, но остановился, решив дождаться младшего. А потом, держась за руки, оба мальчика побежали по траве, а Джереми присел и раскинул руки, чтобы обнять сыновей и зарыться лицом в их мягкие кудри.

Грейс встретилась глазами с Адой. Сестры обменялись улыбками, и каждая знала, о чем подумала в этот момент другая: мы обе пережили столько ужасного, но все равно все закончилось хорошо. Любовь непобедима.

И уже вместе с сыновьями Грейс и Джереми вошли в круг своей семьи, чтобы провести с ней остаток воскресенья, которое так напоминало им солнечное лето тринадцать лет назад. То самое, когда они были молоды, свободны и непобедимы.

То самое лето, когда Ада Норбери вернулась домой.

То самое время, когда жизнь только начиналась.

Уже пять лет назад, когда зародилась идея этой книги, я отчетливо представляла себе, о чем напишу в эпилоге. Знала ли я тогда, что Грейс, Джереми и Леонарду, Аде и Саймону, Стивену, Ройстону, Бекки и Сесили придется некоторое время подождать, потому что годом позже мне пришла в голову идея другого романа и я с увлечением бросилась описывать звезды над Занзибаром? Еще меньше ожидала я, что политическая ситуация и в Египте, и в Судане изменится так, как это произошло в последние годы и месяцы.

Было странно наблюдать при помощи СМИ за развитием революции в Египте и одновременно описывать восстание 1882 года, отмечая поразительные параллели между событиями, а также следить за первыми шагами Южного Судана в обретении независимости от Севера. Все эти процессы еще далеки от завершения, однако дают основание надеяться на лучшее, как в отношении Египта, страны, которую я очень люблю, так и Судана, имеющего долгую и кровавую историю, лишь краткий эпизод которой я показала в этой книге.

В связи с обстоятельствами географического, политического и военного характера Первая Суданская кампания Британской армии документирована на удивление плохо. Отсутствие свидетельств и их противоречивость стали обычным явлением во время моей работы. Из использованных мною источников прежде всего отмечу «Кровавый песок пустыни» Майкла Барторпа (Лондон, 2002) и «Хартум» Майкла Эшера (Лондон, 2006), оказавших мне неоценимую помощь, равно как и личные записи майора Королевского Суссекского полка Лионеля Джеймса Траффорда, которого я сделала командиром Джереми, Леонарда, Стивена, Саймона и Ройстона. «Первый джихад» Даниэля Аллена Батлера (Филадельфия, 2007) и «Меч пророка» Фергюса Николса (Страуд, 2004) позволяют понять причины восстания Махди и провести параллели с политическими событиями сегодняшнего дня.

Здесь мне очень хотелось бы заметить, что в описании Омдурмана и того, что там происходило, я дала волю художественному воображению. Однако вместо этого вынуждена признать, что опиралась только на факты, представленные в свидетельствах очевидцев: барона Рудольфа Карла фон Слатина, отца Йозефа Орвальдера и Чарльза (Карла) Нойфельда.

Гибель Гордона и падение Хартума не остались неотмщенными: между 1896 и 1898 годом егитепские и британские войска под началом лорда Китченера несколько раз вторгались на территорию Судана с целью окончательного свержения махдии. В одном из таких походов, уже при следующем премьер-министре, Уинстоне С. Черчилле, принял участие и Слатин, бежавший из Омдурмана в 1895 году. В конце концов Слатин был назначен Британским генеральным инспектором в Судане, эту должность он исполнял вплоть до начала Первой мировой войны. Слатин умер в Вене в 1932 году, во время операции по удалению раковой опухоли. Сбежавшего после свержения Халифу выследили и убили. Осман Дигна провел в заключении восемь лет, после чего был освобожден и умер в 1926 году в Вади Хальфе.

Судан оставался под британским контролем вплоть до обретения независимости в 1956 году.

На карте английского графства Суррей действительно можно обнаружить такие названия, как Шамлей Грин, Гивонс Гров и Кранлей. Однако, несмотря на существование реальных прототипов, как в части фамилий моих героев, так и в части описываемых мест, мой Суррей прежде всего – плод моей писательской фантазии.

Когда передо мной оказывалось несколько вариантов передачи египетских имен и названий мест нашими буквами, что совсем не редкость, когда имеешь дело с арабскими первоисточниками, я предпочитала пользоваться наиболее употребительными на момент действия романа.

Вставленные в роман пассажи из Рембо и Бодлера переведены на немецкий язык мною, равно как и эпиграфы к книге и отдельным ее частям. Я старалась, чтобы отступления от оригинального текста были минимальны. Несмотря на то что Джулиан Гренфелл (1888–1915) и Руперт Брук (1887–1915) моложе моих героев на целое поколение, я использовала и их стихи, поскольку они очень хорошо перекликаются с тем, что говорится в моем романе о любви, смерти и войне.

Писатель творит в одиночку, но не в изоляции.

Спасибо Карине, которая все это время была со мной и чьи профессиональные познания в медицине помогли мне в работе,

а также Анке, не оставлявшей моих юных героев ни в горе, ни в радости на их полном приключений пути.