Унесенные ветром. Том 1 - Маргарет Митчелл

Шли старики и юноши из войск внутреннего охранения —седобородые старцы едва волочили ноги от усталости, у юношей были озабоченныелица детей, поставленных перед слишком серьезной для них задачей. Скарлеттувидела среди них Фила Мида и с трудом узнала его — так почернело от пороховогодыма и грязи его лицо, таким оно было напряженным и усталым. Бок о бок с ним,прихрамывая, ковылял дядюшка Генри, с непокрытой, невзирая на дождь, головой,торчавшей из дыры, проделанной в клеенке, которую он накинул себе на плечи.Дедушка Мерриуэзер ехал, сидя на лафете; голые ноги его были обмотаны обрывкамиодеяла. Но сколько ни искала Скарлетт глазами Джона Уилкса, его нигде не быловидно.

А ветераны армии Джонстона маршировали с видом бравым ибеспечным, храня свой боевой дух и на третий год войны; они ухмылялись, иподмигивали хорошеньким девушкам, и отпускали грубоватые шуточки по адресумужчин, еще не надевших военной формы. Они направлялись к укреплениям,опоясывавшим город, — не мелким, наспех вырытым стрелковым гнездам, аземляным укреплениям почти в рост вышиной, обложенным мешками с песком, утыканнымповерху острыми деревянными кольями. Миля за милей тянулись вокруг города этиукрепления, зияя красными щелями окопов и красными насыпями брустверов, готовыепринять тех, кому надлежало их заполнить.

Толпа приветствовала отступавшие войска так, словно они возвращалисьс победой. В каждом сердце притаился страх, но теперь, когда все уже зналиправду, когда худшее уже свершилось, когда война подошла вплотную к их жилищам,с городом произошла перемена. Больше не было места панике, истерическим воплям— что бы ни гнездилось в сердцах, не находило отражения на лицах. Все старалиськазаться веселыми, даже если это веселье было напускным. Каждый старалсяуверенно и храбро смотреть в лицо отступавшим солдатам. И каждый повторял просебя слова старины Джо, сказанные накануне того дня, как его отстранили откомандования: «Я могу держать Атланту до скончания века».

Теперь, когда и генералу Худу пришлось отступить, у многихзародилось то же желание, что и у солдат, — желание вернуть старину Джо.Но никто не решался высказать свою мысль вслух, все пытались лишь почерпнутьуверенность в словах старины Джо:

«Я могу держать Атланту до скончания века».

Осторожная тактика генерала Джонстона была совсем не по душегенералу Худу. Он атаковал янки с востока, он атаковал их с запада. Шерманкружил вокруг Атланты, как боксер, выискивающий незащищенное место на телепротивника, и Худ не стал сидеть в своих укрытиях, дожидаясь, пока янки егоатакуют. Он храбро вышел им навстречу и обрушился на них яростно. Несколькодней шли бои за Атланту и за Эзра-Черч, и по сравнению с этими битвами сражениеу Персикового ручья представлялось уже ничтожной стычкой.

Однако противнику, казалось, все было нипочем. Он понестяжелые потери, но, видимо, мог себе это позволить. И все это время батареисеверян сыпали снаряды на город, убивали людей в их жилищах, срывали крыши созданий, вырывали глубокие воронки в мостовых. Люди укрывались как могли — впогребах, в канавах, в неглубоких туннелях на железнодорожных переездах.Атланта была в осаде.

За одиннадцать первых дней командования генерал Худ потерялпочти столько же людей, сколько генерал Джонстон за семьдесят четыре дня боев иотступлений, и Атланта была осаждена уже с трех сторон.

Железная дорога, связывающая Атланту с Теннесси, находиласьтеперь на всем своем протяжении в руках Шермана. Его войска обложили железнуюдорогу, ведущую на восток, и перерезали железную дорогу, ведущую на юго-запад,к Алабаме. И только одна-единственная железная дорога — на юг, к Мейкону иСаванне, — еще действовала. Атланта была наводнена беженцами, забитавойсками, заполнена ранеными, и эта единственная дорога не могла удовлетворитьнеотложных нужд страждущего города. И все же пока эта дорога была в руках южан,Атланта могла держаться.

Скарлетт обуял ужас, когда она поняла, какое значениеприобрела эта дорога, как яростно Шерман будет стараться ее захватить и какотчаянно будет биться за нее Худ. Ведь это та дорога, что проходит черезграфство и через Джонсборо. А Тара всего в пяти милях от Джонсборо! Отсюда, изэтого воющего ада, Тара казалась убежищем, тихой гаванью, но она была всего впяти милях от Джонсборо!

В день битвы за Атланту Скарлетт и еще некоторые из дам,забравшись на плоские кровли складов, защитившись своими крошечными зонтикамиот солнца, наблюдали за сражением. Но когда первые снаряды стали рваться наулицах города, все бросились в погреба, и в эту же ночь началось повальноебегство женщин, детей и стариков из Атланты. Целью их был Мейкон, и многие изтех, кто заполнил вагоны той ночью, уже и раньше проделывали этот путь —проделывали при каждом новом отступлении генерала Джонстона, когда он вседальше и дальше откатывался от Далтона. Но ехали они теперь не так, каквозвращались в Атланту, а налегке. У многих с собой был лишь ручной саквояж даскудный завтрак в пестром бумажном носовом платке. И только кое-где можно былоувидеть испуганных слуг с серебряной утварью и семейными портретами в руках,уцелевшими после первого бегства.

Миссис Мерриуэзер и миссис Элсинг уехать отказались.Госпиталь нуждался в их помощи, и к тому же, гордо заявили они, никакие янки ихне испугают и не заставят бежать из родного дома. Но Мейбелл с ребенком и ФэнниЭлсинг уехали в Мейкон. Миссис Мид впервые за всю свою супружескую жизньвыказала неповиновение и наотрез отказалась подчиниться требованию доктора исесть в поезд. Она ему еще понадобится, заявила миссис Мид. Да и Фил где-тоздесь, в окопах, и ей нужно быть поблизости на случай, если…

А миссис Уайтинг уехала, да и многие другие из знакомыхСкарлетт дам. Тетушка Питти, раньше всех осудившая генерала Джонстона за егостратегию отступлений, раньше всех уложила теперь свои сундуки. Ее слабыенервы, заявила она, не выносят громких звуков. От грохота взрывов она можетлишиться чувств и не добраться до погреба. Вовсе нет, она ничуть не боится. Онапопыталась придать своему детскому ротику воинственное выражение, но попытка неувенчалась успехом. Она уедет в Мейкон к своей старенькой кузине миссис Бэрр, идевочки должны поехать с ней.

Скарлетт совсем не улыбалось ехать в Мейкон. Она хотя ибоялась бомбежек, но все же предпочитала оставаться в Атланте, чем ехать вМейкон к старой миссис Бэрр, которую терпеть не могла. Несколько лет назад, наодной из вечеринок в доме Уилксов, миссис Бэрр случайно увидела, как Скарлеттцелуется с ее сыном Уилли, и назвала Скарлетт «вертихвосткой». «Нет, —заявила Скарлетт тетушке Питти, — я поеду домой, в Тару, а Мелли пускайедет с вами».

Услыхав это, Мелани испугалась и горько расплакалась.Тетушка Питти бросилась за доктором Мидом, а Мелани схватила Скарлетт за руку ивзмолилась:

— Дорогая, не уезжай, не покидай меня! Мне будет такодиноко без тебя! Ах, Скарлетт, я просто умру, если тебя не будет со мной,когда придет мой срок! Да, да, я знаю, тетя Питти обо мне позаботится и она —сама доброта. Но ведь у нее никогда не было детей, и порой она так действуетмне на нервы, что хочется визжать.