Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников - Джеремия Кэртин

Настоятель монастыря Спаса на Бору, которого люди прозвали Непей, потому что он не только сам не пил алкогольных напитков, но и не позволял монахам своего монастыря делать это, был освобожден от должности и заперся в келье, чтобы размышлять в тишине. Митяй стал монахом, а затем – настоятелем вместо настоятеля Иоанна. Это произошло, когда Алексий был уже в преклонных годах и немощен, приблизительно за два года до его кончины. Наверное, он не сильно удивился, что хранитель печати стал настоятелем монастыря, но спешка, с которой его постригли в монахи, глубоко обидела митрополита. Несмотря на все это и в то время как Митяй был всего лишь послушником, Дмитрий сказал в присутствии Алексия, что этот настоятель станет великим митрополитом.

Это были неслучайные слова, от которых можно было бы отказаться по зрелом размышлении; они были сказаны специально, чтобы обозначить свою позицию. Ответом было молчание. Потом Дмитрий попросил митрополита благословить настоятеля как его преемника. Алексий не желал этого, а Дмитрий настаивал, и так продолжалось долгое время. Митрополит кротко слушал, не желая обидеть отказом, но благословения не давал.

Шло время, настойчивые просьбы продолжались. Дмитрий не отступал; митрополит был хоть и кротким, но несгибаемым. Просьбы Дмитрия становились все настойчивее, выражались чаще и в конечном счете стали казаться требованиями. Он осаждал ими митрополита и послал самых старых бояр, чтобы те уговорили его дать благословение, и Алексий сказал наконец с досадой, устав слушать: «Я дам согласие, если Бог, Его Святая Мать, Патриарх и Вселенский собор благословят его». Они сочли его слова за согласие и объявили, что митрополит назвал своего преемника.

Когда Алексий умер, Митяй ушел с должности настоятеля монастыря и по приказу Дмитрия занял самый высокий пост, исполняя большинство обязанностей, с ним связанных. Смерть Алексия вызвала большое волнение. Киприан, который был тогда действующим митрополитом в Киеве, объявил себя митрополитом всея Руси. Но в то время в Царьграде был кризис. Патриарх Филотей, который рукоположил Киприана, был изгнан. Его преемник Макарий не счел рукоположение Киприана чем-то обязывающим и быстро взял ситуацию в свои руки. Он немедленно написал в Москву, прося не признавать Киприана и прислать все документы на Митяя. Он чтил Митяя как первого священника в Москве и вверил ему Церковь, пока тот не стал главным пастырем на Руси, а также пригласил его в Царьград.

Неприязнь народа к Киприану теперь поменялась на нечто, напоминающее сочувствие, хотя люди мало знали о его хороших или дурных качествах. Их оскорбила бесцеремонная и диктаторская манера патриарха в Царьграде. Люди подумали, что Макарий благоволит к Митяю, вдохновленный надеждой на поживу, и сильно рассердились. Когда пришла весть о введении Митяя в должность, Митяй стал им ненавистен. Это означало расположение к Киприану.

Во время пребывания Митяя в должности с февраля 1378 г. по август 1379 г. в Царьграде разразился новый кризис. Император Андроник был свергнут, а патриарх Макарий смещен. Новый патриарх решил в пользу Митяя, так что удаление Макария не причинило Митяю никакого вреда, а лишь отсрочило решение его вопроса, так как новый патриарх Нил не был введен в должность, а был лишь назначен. Тем временем Митяй пользовался всеми правами, связанными с его должностью, за исключением власти посвящать в духовный сан. Летописец утверждает, что ни у кого в Москве не было столько славы и почета, как у Митяя. В то время он казался образцом величия. Внушительного телосложения, высокого роста, энергичный, с ниспадающей бородой и красивой внешностью, обладавший плавной и ясной речью, знаток древних поговорок и пословиц из книг, из духовного опыта и из народной жизни, он превосходил всех людей своими достоинствами ума и тела. Ни один человек, занимавший его пост, не одевался с таким вкусом и не выглядел так импозантно.

Великий князь был рад; ему льстил успех его фаворита и советника. Но простые люди и духовенство не любили Митяя; никто не хотел, чтобы он был митрополитом. Епископы, настоятели монастырей и монахи молили Небеса не допустить, чтобы Митяй стал митрополитом. Митяй рассчитывал на великого князя и ни на йоту не тревожился о своих врагах. Люди тем более были настроены против него, потому что он был заносчивым, суровым и резким с подчиненными, сам судил их своей властью и сурово наказывал.

Теперь пришла весть о том, что в Москву едет Киприан с кортежем приближенных и слуг, которому требовалось сорок шесть лошадей. Немедленно были приняты меры к тому, чтобы не принимать его. Гонцы с адресованными ему письмами перехватывались, и были расставлены караулы в нужных местах, чтобы остановить его, а так как Киприан приближался к Москве, то он был задержан. Бояре, посланные схватить его, забрали все имущество, осыпали его насмешками и проклятьями и посадили без пищи в отвратительное сырое помещение. Послы от патриарха, ехавшие вместе с Киприаном, вынуждены были терпеть оскорбления. Их вместе с патриархом и императором называли «литовцами». Все, что было у слуг Киприана, отняли; их посадили на коней без седел, хлестнули коней, и те ускакали из города. На следующий день с наступлением темноты, когда Киприан провел уже сутки в заключении без пищи, его вывезли из Москвы те же бояре, которые его и схватили. Остановившись недалеко от города, Киприан написал настоятелям монастырей Сергию и Феодору о том, что он претерпел. Он возражал против незаконных притязаний Митяя и проклинал людей, которые его арестовали.

После этого инцидента у Митяя состоялась беседа с великим князем. «В правилах святых апостолов написано, – сказал он, – что два или три епископа могут посвятить в духовный сан нового епископа. Будь милостив, прикажи всем епископам в твоих владениях собраться в Москве и посвятить меня в духовный сан». Дмитрий и его ближние бояре одобрили это предложение. Это помогло бы избежать неприятностей и расходов на поездку в Царьград. И тогда всем епископам на Руси было послано повеление собраться в Москве. Они прибыли один за другим и пошли за благословением к новому так называемому митрополиту. Но епископ Суздальский Дионисий, негодуя на Митяя, не захотел подойти к нему. Поклонившись собранию и великому князю, он сказал так: «Мы приехали по твоему повелению, и мы видим, что ты желаешь с нашей помощью создать митрополита, но мы не можем нарушать закон, данный нам. Следует получить благословение от патриарха. Таков закон с древних времен».

Назначенный митрополит, видя, что его план посрамлен, и спровоцированный людьми, которые подстрекали и его, и Дионисия, упрекнул последнего такими словами: «Что же ты не подойдешь ко мне за благословением? Разве нет у меня власти над тобой и в столице? Знаешь ли ты, кто я?» Тогда Дионисий подошел к Митяю и ответил: «Ты говоришь, что у тебя есть власть надо мной; нет ее у тебя. Если у тебя есть власть, скажи сам, кто согласно Священному Писанию более велик, священник или епископ? Это ты должен склониться передо мной и просить благословения, потому что ты священник, а я епископ». «Ты назвал меня священником? – вскричал Митяй. – Меня, настоятеля монастыря и назначенного митрополита! Знай тогда, что ты не будешь даже священником при мне! Я своими собственными руками сорву с тебя твою ризу, лишь дождись, когда я возвращусь от патриарха».