Миланский вокзал - Якопо Де Микелис

обоснованно. И как можно быстрее, потому что если Лаура действительно попала в лапы Призрака, нельзя терять ни минуты. От одной мысли о том, что он может с ней сделать, у Меццанотте по коже поползли мурашки.

Единственный способ понять, что с ней произошло, – это восстановить ее передвижения, проследить ее шаги. Что она делала накануне вечером? Куда направлялась? Де Фалько и его люди хорошо продвигались до сего момента, Рикардо был вынужден это признать. Они сделали все, что нужно было сделать. Они не успели провести только одно следственное действие. Заместитель комиссара сказал, что предпочитает получить разрешение Энрико Кордеро перед обыском его квартиры, и надеется получить его завтра.

Слишком долго. Он сам позаботится об этом.

Проведение незаконного обыска – не шутка. Это грозило Рикардо серьезными последствиями, как не преминул заметить тоненький голосок в его голове. Впрочем, если б он всегда слушал его, то, конечно, избавил бы себя от многих неприятностей, но и не совершил бы некоторых вещей, которыми больше всего гордился…

Меццанотте подошел к переговорному устройству и нажимал на кнопку с надписью «Смотритель», пока ему не ответили с зевком:

– Да, кто это?

– Полиция, откройте.

– Что? Так поздно? Но…

– Откройте, я сказал.

Несколько секунд ожидания, затем в ночи раздался щелчок отпираемого замка. Рикардо открыл ворота и пошел по короткой асфальтированной дорожке ко входу в здание. В коридоре, за стеклянной дверью, его ждал мужчина лет шестидесяти, с намечающейся лысиной и довольно внушительным пузом. Он поспешно набросил пиджак на рубашку, наполовину вылезшую из брюк.

– Добрый вечер, я здесь по делу Лауры Кордеро. Вы знаете, что она пропала? – рявкнул на него Меццанотте, чтобы внушить ему страх и не дать времени на размышления. И тут же сунул ему под нос удостоверение, стараясь прикрыть имя пальцем.

– Да, конечно. Есть новости? С синьориной всё в порядке?

– Не беспокойтесь об этом. – Меццанотте грубо оттолкнул его. – Мне нужно войти в квартиру Кордеро. Прямо сейчас. У вас ведь есть дубликат ключей?

– Да, но… – нерешительно возразил швейцар. – Разве вам не нужен ордер или что-то в этом роде?

– Нет, если есть особые обстоятельства. Это необходимо и срочно. Итак, где ключи?

Это правда, сотрудник судебной полиции при определенных обстоятельствах может провести проверку по собственной инициативе, без постановления, подписанного прокурором. Но не на основании простого подозрения, тем более если у него нет соответствующих полномочий по этому делу.

– Не знаю… Я не думаю, что доктору Кордеро…

– Доктор Кордеро, как вы знаете, находится за границей, и с ним невозможно связаться. Возьмете ли вы на себя труд объяснить ему, что из-за него полиция не смогла провести расследование, от которого может зависеть безопасность его дочери?

– Нет, нет, – заикаясь, произнес мужчина, покраснев. – Я… я схожу за ними.

– Вот это правильно.

Наконец Рикардо вошел в квартиру Кордеро на третьем этаже, надеясь, что смотритель не станет опасаться настолько, что позвонит в полицейский участок за разъяснениями.

Когда он включил свет, то увидел, что оказался в огромной гостиной, какие до сих пор видел только в журналах, посвященных интерьерам. Все вокруг отличалось редкой элегантностью и непревзойденной утонченностью. Совершенство, но в то же время отталкивающая холодность. Дом, созданный для того, чтобы им любовались, а не жили в нем.

Через некоторое время Рикардо понял, что спальни, скорее всего, расположены наверху, на вершине эффектной синусоидальной лестницы, которая возвышалась перед входом. Найти комнату Лауры было несложно. Подойдя к двери из коридора, инспектор сразу узнал ее – настолько она отличалась от остальной квартиры сдержанной простотой. Комната, похожая на свою хозяйку.

Рикардо вошел внутрь. Японская кровать, прикроватная тумбочка, письменный стол, небольшой диван, двухдверный шкаф, полки, забитые книгами. На стене – очаровательный эскиз углем, изображающий танцовщиц.

Стараясь не обращать внимания на неприятное ощущение нарушения границ личного пространства Лауры, – еще один показатель того, что эта история затронула его слишком сильно, – Меццанотте начал поиски. На полках стояли в основном медицинские тома, русская и французская классика в мягких обложках. Он перелистывал страницы одну за другой, в итоге не найдя ничего, кроме засушенного цветка и нескольких листков бумаги, на которых были написаны фразы вроде той, что выскользнула из «Мадам Бовари»: «Бесконечность страстей можно вместить в одну минуту, как толпу в маленькое пространство». Рикардо открыл шкаф. У Лауры был довольно скромный гардероб для девушки ее возраста и социального происхождения. На некоторых более изысканных вещах все еще были бирки – вероятно, подарки, которые она никогда не носила. Он порылся везде – даже, с некоторым душевным дискомфортом, в отделении для нижнего белья, – но среди одежды ничего не было спрятано. Подойдя к футону, Меццанотте безуспешно пошарил под подушкой, а затем под матрасом. Что-то всколыхнулось в нем, когда он почувствовал слабые следы ее духов, исходящие от простыней.

На столе в беспорядке лежали раскрытые книги, пачки ксерокопий, тетради, ручки и карандаши – всякая учебная ерунда, бесполезная для него. Порывшись в ящиках, Рикардо наткнулся на квадратный блокнот с кожаной обложкой. Он развязал шнурок, удерживающий его в закрытом состоянии, и пролистал страницы. Это был дневник за текущий год, в котором скупые записи о повседневных делах Лауры чередовались с геометрическими рисунками – такими, которые обычно набрасывают от скуки во время какой-нибудь лекции.

Он сел, чтобы получше изучить его. Заметки в основном касались учебы в университете и волонтерской деятельности. Имя Сони повторялось несколько раз до 30 мая, где было написано «Отъезд: Соня 18:07». Последняя заметка была под сегодняшней датой: «Распределение ЦП 8:00». Стало быть, Лаура хорошо помнила о той встрече с нуждающимися, на которую она не явилась тогда утром. Меццанотте удивился, что предыдущая страница осталась чистой. Встреча с ним, намеченная на вечер пятницы, казалась важной, так почему же она никак ее не отметила? Вообще, судя по повестке дня, общественную жизнь Лауры нельзя было назвать интенсивной, но также не было ничего, что подтверждало бы инсинуации Де Фалько о ее романтических отношениях.

Вернее, кое-что Рикардо нашел, но не то, чего опасался. Даже наоборот. На следующий день после их приключения в пансионе «Клара», закончившегося ужином у Фарида, имя Кардо повторялось аккуратными рядами, пока не заполнило всю страницу. Проявление подростковой глупости, которое должно было бы заставить его улыбнуться, если б он не был взволнован, как втюрившийся мальчишка.

После тщательного изучения записей за последние несколько недель остались только две, которые Меццанотте не сразу понял и которые, казалось, были как-то связаны между собой:

21 мая

ИСЕИ 11:30

Амос (12)

Лия (8)

??? 1 июня