Шерлок Холмс: повести, рассказы - Артур Конан Дойль

быть «COME». Я перепробовал все остальные четыре последовательности, оканчивающиеся на «Е», но не смог найти ни одной подходящей в данном случае. Итак, теперь у меня были буквы C, O и M, и я мог еще раз попробовать разгадать первое сообщение, разделив его на слова и поставив точки вместо каждого символа, который пока не был разгадан. Таким образом, у меня получилось следующее:

M.ERE..E SL.NE.

ПРИДИ ЭЙБ СЛЕЙНИ.

Теперь первой буквой МОЖЕТ быть только «А», что является очень полезным открытием, поскольку эта буква встречается не менее трех раз в этом коротком предложении, а буква «Н» также очевидна во втором слове. Теперь получается:

AM HERE A.E SLANE.

Я ЗДЕСЬ, ЭЙБ СЛЕЙН.

Или, заполняя очевидные пустоты в имени:

AM HERE ABE SLANEY.

Я ЗДЕСЬ, ЭЙБ СЛЕЙНИ.

Теперь у меня было так много букв, что я мог со значительной уверенностью перейти ко второму посланию, которое можно прочесть таким образом:

A. ELRI. ES.

Я У ЭЛРИДЖА.

Здесь смысл можно понять, только подставив «T» и «G» вместо пропущенных букв и предположив, что это название какого-то дома или гостиницы, в которой остановился автор послания.

Инспектор Мартин и я с величайшим интересом выслушали исчерпывающий и ясный отчет о том, как мой друг добился результатов, которые привели к столь полному преодолению наших затруднений.

– Что вы сделали потом, сэр? – спросил инспектор.

– У меня были все основания предполагать, что этот Эйб Слейни был американцем, поскольку Эйб – краткая форма имени Авраам, которую используют американцы, и поскольку письмо из Америки стало отправной точкой всех неприятностей. У меня также были все основания полагать, что в этом деле кроется какая-то криминальная тайна. На это указывали намеки леди на свое прошлое и отказ посвятить мужа в свои секреты. Поэтому я телеграфировал своему другу Уилсону Харгриву из нью-йоркского полицейского управления, который не раз пользовался моими знаниями о лондонской преступности. Я спросил его, известно ли ему имя Эйб Слейни. Вот его ответ: «Самый опасный бандит в Чикаго». В тот же вечер, когда я получил эту телеграмму, Хилтон Кьюбитт прислал мне последнее сообщение от Слейни. Используя известные буквы, я сформировал следующее предложение:

ELSIE.RE.ARE TO MEET THY GO.

ЭЛСИ, ГОТОВЬСЯ К СМЕРТИ.

Добавление букв «Р» и «D» завершало сообщение, которое говорило мне: негодяй перешел от уговоров к угрозам, а то, что мне известно о чикагских бандитах, готовило к тому, что этот тип может очень быстро перейти от слов к делу. Я сразу же приехал в Норфолк со своим другом и коллегой доктором Уотсоном, но, к несчастью, поздно – лишь чтобы обнаружить, что худшее уже произошло.

– Для меня большая честь сотрудничать с вами в расследовании этого дела, – тепло сказал инспектор. – Однако извините меня, но я буду говорить с вами откровенно. Вы отвечаете только перед самим собой, но я должен отчитываться перед своим начальством. Если этот Эйб Слейни, живущий у Элриджа, действительно убийца и если он сбежит, пока я сижу здесь, у меня наверняка будут серьезные неприятности.

– Вам нечего беспокоиться. Он не будет пытаться сбежать.

– Откуда вы знаете?

– Бегство было бы для него признанием своей вины.

– Тогда давайте поедем и арестуем его.

– Я ожидаю его прибытия с минуты на минуту.

– Но зачем ему сюда приходить?

– Потому что я ему написал и попросил прийти.

– Но это немыслимо, мистер Холмс! Зачем ему приходить только потому, что вы его об этом попросили? Не вызовет ли ваша просьба у него подозрений и не заставит ли его скрыться?

– Мне кажется, я точно знал, как правильно составить это письмо, – сказал Шерлок Холмс. – На самом деле, если я не ошибаюсь, этот джентльмен собственной персоной идет сейчас по дорожке к дому сюда.

По дорожке, ведущей к двери, шагал мужчина. Это был высокий, красивый, смуглый парень, одетый в костюм из серой фланели, в шляпе-панаме, со щетинистой черной бородой и большим хищным крючковатым носом, который шел, помахивая тростью. Он важно шагал по тропинке, будто был хозяином этого места, и мы услышали его громкий, уверенный звонок в колокольчик.

– Я думаю, джентльмены, – тихо сказал Холмс, – что нам лучше занять позицию за дверью. Когда имеешь дело с таким парнем, необходимы все меры предосторожности. Вам понадобятся наручники, инспектор. Можете предоставить ведение беседы мне.

С минуту мы молча ждали – это была одна из тех минут, которых никогда не забудешь. Затем дверь открылась, и мужчина вошел в дом. В то же мгновение Холмс приставил пистолет к его голове, а Мартин надел наручники на его запястья. Все это было проделано так быстро и ловко, что парень был обезврежен еще до того, как понял, что на него напали. Парой своих сверкающих черных глаз он переводил взгляд с одного из нас на другого. Затем он разразился горьким смехом.

– Что ж, джентльмены, на этот раз ваша взяла. Кажется, я столкнулся с серьезным соперником. Но я приехал сюда в ответ на письмо от миссис Хилтон Кьюбитт. Только не говорите мне, что она с вами в сговоре! Неужели она помогла вам устроить эту ловушку для меня?

– Миссис Хилтон Кьюбитт была серьезно ранена и находится при смерти.

Мужчина издал хриплый горестный крик, который разнесся по всему дому.

– Вы сошли с ума! – яростно закричал он. – Это он ранен, а не она. Кто мог причинить вред малышке Элси? Может, я и угрожал ей – да простит меня Бог! – но я бы и волоска не тронул на ее хорошенькой головке. Возьмите свои слова обратно – эй, вы! Скажите, что она цела!

– Она была найдена тяжело раненной рядом со своим мертвым мужем.

Он с глубоким стоном опустился на кушетку и закрыл лицо скованными наручниками руками. Он молчал не меньше пяти минут. Затем он снова поднял лицо и заговорил с холодным спокойствием отчаяния:

– Мне нечего скрывать от вас, джентльмены, – сказал он. – Если я и выстрелил в человека, то он до этого стрелял в меня, и это вовсе не убийство. Но если вы думаете, что я мог причинить вред этой женщине, то вы не знаете ни меня, ни ее. Я вам скажу, что ни один мужчина на этом свете не любил женщину больше, чем я любил ее. Я имел на нее право. Она была предназначена мне много лет назад. Кто такой этот англичанин, чтобы вставать между нами? Говорю вам, у меня первого было право на нее, я только заявлял о своих правах.

– Она вырвалась из-под вашего влияния, когда узнала, что вы за человек, – строго сказал Холмс. – Она сбежала из Америки, чтобы избавиться от вас, и вышла замуж за уважаемого джентльмена из Англии. Вы преследовали ее, поехали сюда за ней и превратили ее жизнь в страдание, чтобы заставить ее бросить мужа, которого она любила и уважала, и сбежать с вами, с тем, кого она боялась и ненавидела. Вы кончили тем, что убили благородного человека и довели его жену до самоубийства. Вот ваша роль в этом деле, мистер Эйб Слейни, и вы ответите за это по закону.

– Если Элси умрет, мне все равно, что будет со мной, – сказал американец. Он разжал одну руку и посмотрел на записку, скомканную в его ладони. – Послушайте, мистер! – воскликнул он, и его глаза с подозрением заблестели. – Вы же не пытаетесь меня напугать, не так ли? Если леди ранена так сильно, как вы говорите, кто написал эту записку?

Он бросил листок бумаги на стол.

– Я написал эту записку, чтобы заставить вас сюда прийти.

– Это вы написали? Никто на свете, кроме членов нашей шайки, не знает тайну пляшущих человечков. Как вы додумались это написать?

– То, что один человек может изобрести, другой может разгадать, – сказал Холмс. – Сейчас приедет кеб, чтобы отвезти вас в Норвич, мистер Слейни. А между тем у вас есть время, чтобы немного исправить причиненный вами вред. Известно ли вам, что миссис Хилтон Кьюбитт сама находится под серьезным подозрением в убийстве своего мужа и что только мое присутствие здесь и сведения, которыми я по случайности обладаю, спасли ее от обвинения? Самое меньшее, что вы должны для нее сделать, – это дать понять всем на свете, что она никоим образом, прямо или косвенно, не несет ответственности за трагический исход.

– Ничего другого мне не надо, – сказал американец. – Я думаю, что самое лучшее, что я могу сделать, – это сказать абсолютно чистую правду.

– Мой долг предупредить