Опасные советские вещи - Анна Кирзюк

Многим детям и подросткам снились однотипные страшные сны о начале ядерного апокалипсиса. В таких снах, как правило, фигурировали два главных визуальных образа — американский чемоданчик с «красной кнопкой» и «ядерный гриб» в небе:

Но чаще всего в снах о ядерной войне сновидец замечал растущий на горизонте зловещий «гриб», понимал, что это конец, и в ужасе просыпался[875]. В 1982 году 11-летний Ю. Л. перед сном иногда размышлял: «А вдруг американцы уже запустили ракеты? И осталось минут десять до атомной войны?»[876] А его ровесник, ленинградский школьник, засыпая, «представлял себе самое страшное — поле ядерных грибов»[877]. Школьникам снились и другие подробности, поразившие их на уроках НВП (начальной военной подготовки) — про ядерную бомбежку и ядерную зиму[878]:

Информанты часто говорят, что их одноклассники и друзья рассказывали похожие сны и обсуждали между собой апокалиптические страхи. Одной нашей коллеге в 1980 году, когда она была школьницей, ее подруга написала ей письмо с таким рассуждением: «Ни о чем не задумывайся, делай все, что хочешь, наслаждайся каждый день, потому что завтра на нас американцы могут сбросить бомбу, и никого не останется»[880].

Однако из рассказов многих наших информантов 1970‐х годов рождения становится понятно, что некоторые родители и вообще старшие родственники не разделяли детского страха, внушенного военруками, учителями и вожатыми. Стремление ребенка написать письмо Рейгану, найти противогаз для собаки или непременно побежать в бомбоубежище по учебной тревоге вызывало у старших недоумение или улыбку. Одна наша собеседница вспоминает, как она переживала, когда во время учебного похода в бомбоубежище ее родители остались дома[881]. Другая, опасаясь ядерной угрозы, написала письмо Рейгану, но не отправила, потому что была высмеяна старшим братом[882].

Тем не менее страшные сны на тему ядерного взрыва иногда снились и взрослым. Именно такой сон режиссер Андрей Тарковский записал в своем дневнике в 1982 году:

Ожидание ядерной войны вызывало не только страх перед огромной разрушительной силой ядерного оружия, но и чувство беспомощности, обреченности и невозможности контролировать ситуацию — и это чувство очень хорошо передано в описании сна Тарковского. Надо сказать, что такое ощущение не было специфически советским — его испытывали люди по обе стороны «железного занавеса»[884].

Хотя на советских уроках гражданской обороны детей и взрослых и учили, что нужно делать в случае начала ядерной войны — пропитывать одежду специальным раствором, надевать ватно-марлевую повязку, бежать в бомбоубежище, — многие понимали, что все эти действия в случае ядерного апокалипсиса не спасут никого. Об этом знании свидетельствуют, в частности, сны. Самым «оптимистичным» вариантом сна на тему ядерной войны является сюжет, где сновидец обнаруживает себя в пустом разрушенном городе и понимает, что попал в пространство постапокалипсиса и все живое вокруг погибло[885]. Более типичной была версия, описанная Тарковским, где сновидец, заметив на горизонте ядерный гриб, просыпается в ужасе от осознания неизбежности конца. Инструкции по пользованию бомбоубежищем часто не успокаивали, а, наоборот, внушали тревогу — об этом нам рассказывали многие наши собеседники[886]. Иногда жизнь показывала их полную бесполезность. Когда в городе Свердловске в 1989 году произошел сильный взрыв на железнодорожной станции Свердловск-Сортировочная, некоторые горожане, проснувшись рано утром от сильного толчка и увидев на небе зарево, решили, что началась ядерная война и нужно идти в бомбоубежище. Одна знакомая нашей собеседницы[887] даже собрала сумку с необходимыми для бомбоубежища вещами, но перед выходом из квартиры поняла, что не знает, где оно находится, и не понимает, как вообще действовать дальше. Все действия, которым она была обучена, оказались бесполезными.