Опасные советские вещи - Анна Кирзюк

Естественно, что триггером для ожиданий скорой войны становились перебои в снабжении. Логика здесь была такой: в войну продовольствие обычно исчезает, поэтому любые «временные трудности» с продуктами и предметами первой необходимости указывают на то, что война вот-вот начнется или даже уже идет. Если, например, в магазин деревни N хлеб начинали завозить с перебоями или вводили ограничения на его продажу, это могло стать причиной появления разговоров о скорой войне. Об этом в 1971 году колхозник из Челябинской области пишет в газету «Сельская жизнь»:

Хлеб плохого качества колхозники 1970‐х годов называют «военным»: «хлеб даже самый военный мы видим раз в неделю»[865]. Эта, казалось бы, незначительная речевая деталь показывает, что ожидание «войны-которую-мы-знали» тесно связано с памятью тела: появление «военного» хлеба и перебои в снабжении ассоциируются с войной и вызывают тревогу за будущее (слухи о войне), что, в свою очередь, приводит в действие программу по обеспечению выживания в условиях голода (усиленные закупки продовольствия).

Ил. 9. Житомирская средняя школа № 20. Школьники на уроке начальной военной подготовки. 1971

Угроза будущей войны: что делать и как спастись?

Советские люди, родившиеся в конце 1960‐х и в 1970‐е годы, не имели личного военного опыта, а их детство пришлось на самое благополучное в истории СССР время. Зато это поколение, посещавшее детский сад или начальную школу в разгар крайне напряженного периода холодной войны, подверглось интенсивной антиамериканской пропаганде. На страницах газет, на школьных уроках гражданской обороны, «уроках мира» и политинформации (где школьники делали доклады о «международном положении») СССР вел нескончаемую «борьбу за мир»[866], которая была одновременно и подготовкой к грядущей войне.

Ил. 10. Школьник в противогазе на уроке начальной военной подготовки

На уроках гражданской обороны не предлагали сушить сухари и хранить их в наволочке, зато показывали учебные диафильмы с изображением ядерного «гриба» (в начале 1980‐х их показывали даже дошкольникам), учили надевать противогазы, шить ватно-марлевые повязки, пропитывать одежду специальным раствором и объясняли, что брать с собой в бомбоубежище:

Некоторые дети получали весьма специфические советы — а может, страх перед войной эксплуатировался для того, чтобы заставить ребенка есть нелюбимое блюдо:

От учителей дети много слышали про американского президента Рейгана, который в любой момент может нажать «красную кнопку», чтобы начать третью мировую войну:

На многих детей — особенно на младших школьников — рассказ о зловещей «красной кнопке» производил сильное впечатление:

В некоторых школах и пионерлагерях дети под руководством вожатых и учителей писали Рейгану коллективные письма, призывая его не начинать войну. Не оставалась в стороне и советская пресса, регулярно публикующая красочные и устрашающие карикатуры на заокеанских «поджигателей войны». Для некоторых представителей того поколения воспоминания о детстве наполнены ощущением надвигающейся войны:

Реакцией на все эти учебно-пропагандистские мероприятия со стороны детей 6–12 лет во многих случаях был страх, который помнят до сих пор. Наша собеседница 1968 года рождения вспоминает, как, приходя из школы домой, плакала, в отчаянии говорила родителям, что скоро начнется война, и донимала их расспросами про жизнь в бомбоубежище; родители, сохранявшие удивительное (на взгляд ребенка) спокойствие, утешали как могли[872]. Дети серьезно волновались за судьбу родственников и домашних животных: