Мальчик и облако - Алексей Урусов

Крым. Мекензиевы горы. Особняк Мекензи.

Князь Фома Дмитриевич Мекензи негромко постучал вилкой по бокалу, призывая к тишине. Собравшаяся на фуршет и «подведение итогов» крымская знать затихла, подтянувшись к нему из разных уголков зала приёмов: – Дорогие друзья! Вначале хотел поблагодарить вас всех за тот уровень, который вы создали для отдыха его императорского высочества цесаревича Александра Владимировича Романова. Все мы понимаем, что сейчас закладывается отношение к Крыму со стороны будущего императора, и то, как горели его глаза, и глаза его друзей все эти дни, отношение – самое восторженное. Прощаясь перед отлётом в Москву, его императорское высочество наследник престола Владимир Николаевич Романов передал вам всем благодарность и сказал, что каждый вечер слышал от сына такое количество историй о невероятных приключениях, что периодически казалось, что сын отдыхает не в царской резиденции в Крыму, а на другой планете. Думаю, и император оценивает зимние каникулы внука таким же образом. Царская семья любит Крым, уважает каждого из здесь присутствующих за верность и вклад в развитие и оборону страны. И такое положительное отношение за эти дни улучшилось. За правящую династию, процветание России и дома Романовых! За его императорское величество Николая Петровича Романова, за наследника и за цесаревича. Наше троекратное: первые два короткие, третий протяжный – Ура!

Присутствующие дружно прокричали «Ура», застучали бокалы, пригубив шампанское, Фома Дмитриевич продолжил: – Господа! – кивок в сторону стоящих небольшой группой военных и флотских, – Товарищи! Хочу выпить за ваши светлые головы. Крым всегда славился дружбой между всеми, кто его населяет. И я искренне рад, что возникающие проблемы мы решаем полюбовно, всегда стараясь найти и находя компромиссные решения. Не будь обстановка в наших отношениях такой хорошей, ни о каком общем подарке речь бы не шла. Всё ведь произошло спонтанно: ты, Григорий Львович на международном дне вина, когда мы все уже получили приглашения на инициацию, в разговоре, обращаясь к Максуду Багадуровичу сказал: – С меня вино, с тебя шашлык. Максуд Багадурович поддержал; сразу же, в шутку, все стали предлагать и свой вклад, и на основе этой шутки родилась идея об общем подарке от Крыма. И вот так, усилиями всех присутствующих здесь, удалось не только продемонстрировать своё уважение правящему дому, но и, помимо всего прочего, красиво поблагодарить юного цесаревича за ту прибавку к магической силе, которую он всем нам дал. Итак: за вовремя пришедшую мысль! За Крым! За флот! За Севастополь!

Дальше вечер потёк в спокойной, все менее формальной атмосфере – участники фуршета знали друг друга давно, относились к одному социальному слою, новичков не наблюдалось, так что и общаться можно было в открытую. Ну, насколько открытым и искренним может быть общение среди представителей высшей знати.

Рабочий вопрос, ради которого все и собрались, заключался в том, чтобы учесть пожелания юного цесаревича, высказанные им накануне отлёта.

–Яков Григорьевич, там дополнения существенные. Твои строители справятся? – обратился к Крейзеру «координатор проекта» Александр Васильевич Потёмкин.

– Нам не впервой, осилим. Конечно, неожиданно. Но для цесаревича, которому двенадцать лет, мечтать о собственной пещере «как у Али-Бабы и сорока разбойников» вполне логично. Благо, дворец строится в низине, а выше и вокруг по дуге – гряда холмов, так что тоннель проложим и пещеру вырубим, порода там хорошая, скальная. С вас побыстрее проект, чтобы понятно было что делать. Плюс, учтите, вторая штольня должна быть обязательно – по мерам безопасности положено.

– Всё учтём, – кивнул головой Потёмкин.

– А так, кое-что я уже продумывал. Выработанную породу пустим на два мола для прикрытия бухты – мы там как раз сваи забивать начали, их и обложим; что помельче – на расширение причальной стенки, а щебёнку – на дороги. Так что отходов практически не будет, всё в дело пойдёт – резюмировал Крейзер.

– Вот-вот, причальную стенку, а лучше сразу несколько причалов нужно делать с запасом, – подключился к обсуждению Степан Афанасьевич Касатонов, командующий Черноморским флотом, – цесаревич хочет себе наблюдательную подлодку, плюс мы ещё пару-тройку шлюпок передадим. Место потребуется. А если к нему гости на своих яхтах будут захаживать, то места не хватит. И в гаражной зоне нужно учесть, что в боксах не только джипы стоять будут; приглянулся цесаревичу кунг на базе КАМАЗА, думаю, захочет он периодически «как настоящие моряки» в нём ездить. А это и длина, и высота гаражей соответствующие должны быть.

Крейзер достал записную книжку и что-то черканул в ней коротеньким карандашом.

Общий серьёзный настрой сбил Голицын: – Эх, а я мечтаю, чтобы зашёл как-нибудь цесаревич в винный магазин, глянул на полки и сказал: – О! Вот это знаю: Голицынские вина. Красное, полусладкое. Вкусное. Мне ящик.

Все рассмеялись, так как рекламу с цесаревичем и коробкой мороженого «Молоково» до сих пор гоняли по телевидению и в соцсетях. А саму фразу цесаревича «Вкусное – мне коробку» острословы из всех слоёв общества применяли к любой ситуации. По всей стране можно было услышать: «Крутой байк. Вкусный. Мне контейнер». Или «Макс, глянь, какие девушки вкусные. Нам коробку» или уж вообще почти нецензурное: «О, пурген. Вкусный. Мне коробку».

– Сбудется твоя мечта, Григорий Львович, – поддержал друга Мекензи, – но лет через пять-семь. Это сейчас цесаревичу пещера для игры в казаки-разбойники нужна. А года через два он там «штаб» оборудует и будет играть в аджимушкайских партизан; а ещё через несколько лет – бар и дискотеку. И вот там твои вина будут очень востребованы.

Владимир. Лицей.

То, что отношение ко мне резко изменилось, я понял, как только закончились каникулы. А ещё сильнее оно изменилось к Артуру Гефту: утром, в первый день занятий, я решил дождаться его, чтобы вернуть книгу, которую брал, когда был у них в гостях. Обычно Артура было видно издалека – он