Голубая кровь - Мелисса де ла Круз

— А с чего бы мне вдруг вступать в благотворительныйкомитет? — спросила Блисс.

Суматоха вокруг сбора средств и организации званых вечеровказалась ей дурацкой. Дилан наверняка счел бы это чепухой. Не то чтобы ее оченьволновало мнение Дилана… Блисс до сих пор толком не понимала, как к немуотносится, но чувствовала себя паршиво из-за того, что она с ним даже непоздоровалась, когда он сегодня похлопал ее по плечу. Мими внимательнонаблюдала за ней, и Блисс просто не хватило храбрости хоть как-то показать, чтоони с Диланом друзья. Да и друзья ли они? Ну, вечером пятницы они точнообщались по-дружески.

— Ты туда не вступаешь. Ты была избрана, — сказалаБоби Энн.

Блисс кивнула.

— И что, я теперь должна к ним присоединиться?

Боби Энн была непоколебима.

— Мы с твоим отцом будем просто счастливы.

Тем вечером, только попозже, Джордан постучалась к Блисс.

— Где ты была вечером пятницы? — спросила она.

Пухленькие пальцы девочки лежали на дверной ручке, оставляяпотные следы на золоченой поверхности. Она так пристально смотрела на сестру,что той сделалось не по себе.

Блисс покачала головой. Ее младшая сестра была оченьстранной. Совершенно чужой. Когда обе они были помладше, Джордан ходила заБлисс хвостиком, словно потерявшийся щенок, и постоянно спрашивала, почему унее нет таких вьющихся волос, как у сестры, такой светлой кожи, как у сестры, итаких голубых глаз, как у сестры. Они всегда были подругами. Но за последнийгод все изменилось. Джордан сделалась скрытной и начала робеть в присутствииБлисс. Она уже давным-давно не просила сестру заплести ей волосы.

— В «Квартале сто двадцать два». Ну, это такой частныйклуб, в который ходят все знаменитости. Про него писали в «Юэс уикли» напрошлой неделе, — ответила Блисс. — А что? Кто-то интересуется?

Она присела на свою кровать, нарядную, как у принцессы.Бумаги Комитета лежали поверх пухового одеяла. Для благотворительнойорганизации у него было на удивление много анкет, которые требовалосьзаполнить, и плюс к этому заявление о приеме, сразу включающее в себя обязательствокаждый понедельник присутствовать по два часа на вечерних собраниях.

— Это там она умерла? — мрачно спросила Джордан.

Блисс кивнула, не поднимая взгляда.

— Угу.

— Ты знаешь, кто это сделал, — сказалаДжордан. — Ты там была.

— Ты о чем? — спросила Блисс, отложив, наконец,бумаги.

Джордан покачала головой.

— Ты знаешь.

— На самом деле я понятия не имею, о чем ты говоришь.Вам разве не сказали? Это была передозировка наркотиков. А теперь вали отсюда,тошнотик, — сказала Блисс, швырнув подушку в дверь.

О чем вела речь Джордан? Что ей известно? Почему мачеха такразволновалась из-за смерти Эгги? И что такого важного во вступлении в какой-тотам благотворительный комитет?

Блисс набрала номер Мими. Она знала, что Мими состоит вКомитете, и хотела убедиться, что та собирается присутствовать на собрании.

Дневник Кэтрин Карвер

25 ноября 1620 года

Плимут, Массачусетс

Сегодня вечером мы праздновали благополучное прибытие в нашновый дом. Мы получили радостные известия: жители этих земель встретили нас сраспростертыми объятиями и множеством даров. Они принесли дичь — огромных птиц,которыми можно было бы накормить целое войско, множество овощей и маис. Здесьмы можем начать все сначала, и вид этой зеленой земли, этих девственныхпросторов, где мы устроим наше поселение, воодушевляет. Все наши мечтывоплотятся в жизнь. Именно ради этого мы покинули дом — чтобы дети могли растив безопасности.

К. К

Когда занятия окончились, Шайлер села на Девяносто шестойулице на автобус, идущий через весь город, сунула студенческий проездной в щельтурникета и уселась на свободное место рядом с изнуренной матерью двоих детишекв прогулочных колясках. Шайлер была одной из немногих учеников Дачезне,пользующихся общественным транспортом.

Автобус медленно тащился по улицам, мимо фирменных бутиковна Мэдисон-авеню, в том числе и бутика с беззастенчиво откровенным названием«Принцы и принцессы», предлагающего элитные наряды для детей до двенадцати лет— французские платья в мелкую оборочку и костюмы «Барбоур» для мальчиков, мимоаптек, где продавались щетки для волос из натуральной щетины стоимостью впятьсот долларов, мимо крохотных антикварных магазинчиков, торгующихзагадочными вещами типа оборудования для изготовления карт и перьев для письма,датирующихся четырнадцатым веком. Потом автобус проехал через зеленьЦентрального парка в западную часть города, в сторону Бродвея — окружение идекорации сменились на китайские и латиноамериканские ресторанчики и магазиныпопроще, — и, в конце концов, выехал на Риверсайд-драйв.

Шайлер собиралась спросить у Джека, что означает присланнаяей записка, но не сумела перехватить его после урока. Чтобы Джек Форс, никогдапрежде не обращавший на нее ни малейшего внимания, сперва вдруг назвал ее поимени, а потом еще адресовал эту записку? Почему вдруг он сообщил ей, что ЭггиКарондоле убили? Это что, какая-то шуточка? Скорее всего, он простозабавляется, хочет ее напугать. Шайлер раздраженно тряхнула головой. А дажеесли Джека Форса внезапно постигло озарение насчет этого дела — ну как в«Законе и порядке», — с чего вдруг он решил поделиться с ней? Они вообщеедва знакомы.

На Сотой улице Шайлер дернула желтую ленту и шагнула изавтоматических дверей во все еще солнечный день. Она прошла квартал долестницы, проложенной сквозь зеленые террасы, что разделяли пассажиропотоки, иведущей прямо к двери ее дома.

Риверсайд-драйв представлял собой живописный, на манерпарижских, бульвар в западной части Манхэттена: извилистая улица, вдоль которойрасположились величественные особняки в стиле итальянского Ренессанса ивеликолепные многоэтажные дома в стиле ар-деко. Именно сюда в канун прошлогостолетия ван Алены перебрались из своего жилища на Пятой авеню. Некогда онибыли одним из самых могущественных и влиятельных семейств Нью-Йорка, основавшиммногие из городских высших учебных заведений и культурных учреждений, но сгодами их богатство и престиж пришли в упадок. К немногому сохранившемусяимуществу относился внушительный особняк во французском стиле, на углу Стопервой улицы и Риверсайд-драйв, который Шайлер звала домом. Массивные кованыедвери гармонировали с благородным серым камнем, из которого он был построен, аохраняли его горгульи, несущие стражу на уровне балкона.

Но в отличие от окружающих его подновленных домов здание отчаяннонуждалось в ремонте крыши и в покраске.

Шайлер остановилась у двери и позвонила.