Сварог. Война за мир - Александр Бушков

Об этом и говорил ему бес в обличье красотки…

«Вот ведь странно, – Сварог вдруг поймал себя начудовищной по своей сути мысли. – Я разговариваю с убийцей… С человеком,который сам признал себя убийцей. На его совести не одна человеческая жизнь, ясам видел, что он натворил со своим вертолетом… И это только то, что я виделсвоими глазами! И тем не менее я спокойно что-то там обсуждаю с ним… Либо янастолько уже зачерствел душой, либо… – и тут опять накатило ненужное: – Либоэто демоническая сущность проявляется…»

– А разве китайцев еще как-то можно отсечь? –спросил Сварог, качнув головой и прогоняя лишние мысли. – Контракт-то оперепоручении Аркаима все равно подписан…

– А вы не догадываетесь, в чем дело? – Ольшанскийпристально посмотрел в глаза Сварогу – Время это дает, что ж еще. Выигрышвремени, а значит, победу. Так и вышло, как задумывалось. Шум поднялся донебес. Еще бы ему не подняться, когда в одночасье полег чуть ли не весьшантарский истэблишмент, во всяком случае – то крыло чиновников и бизнесменов,что стояло за вице-губернатором. И вместе с ними смерть жуткую, лютую принялииностранные гости и, что еще важнее, стратегические инвесторы. А это уже,дорогие мои, означает международный скандал и, самое главное, расследованиевысшей категории под контролем самой Москвы. Подобное расследованиеподразумевает, что под подозрением находятся все, невзирая на чины, звания ибылые заслуги… – Ольшанский ухмыльнулся. – Ну разве что кроме погибших,включая и убиенного господина Ольшанского. Конечно, контракт никто не отменял ивряд ли намерен пересматривать, но уже объявили, что проходит проверка всехобстоятельств подписания договора и так далее. А сие означает, что никакихкитайцев до окончания следствия к Аркаиму не подпустят. Собственно, чего я идобивался. Вернее, добился. Время выиграно. И выиграть-то надо было всегоничего…

Ольшанский выпил коньяк залпом, как водку, скорчил гримасу,которую можно было перевести как: «Хм, думал будет хуже», – подцепилдольку лимона. Закусил.

– Позволю себе глупый вопрос, – сказал Сварог,крутя на столе тупой столовый нож. – А кто погиб вместо вас? Случайностьюваша смерть никак быть не могла, видел своими глазами. Двойник? Или, быть может,имелся родной брат-близнец, которого вы и отправили на тот свет вместо себя?

В голову Сварогу пришла странная мыслишка: «А ведь несоставляет труда подвести черту под бурной жизнью олигарха Ольшанского.Обойтись при этом без всякого колдовства… Хоть бы этим тупым ножом. Резконаклониться вперед, одно быстрое движение руки… Бандерлоги Ольшанскогодернуться не успеют, как все уже будет кончено. А еще я могу перемахнуть черезстол, прихватить олигарха в заложники и начать приказывать его псам: мол,бросить оружие на землю, отойти подальше от машины…»

Почему Ольшанский так в Свароге уверен? Неужели олигархискренне считает, что желание Сварога узнать что-то там насчет Аркаимагарантирует ему, Ольшанскому, полную безопасность?! А ведь, похоже, так оно иесть, так Ольшанский и думает…

– Родных братьев не имеется, – серьезно сказалОльшанский, опять же ничуть не кривя душой. – Равно как и сестер. А вам,как я погляжу, непременно надо выставить меня сущим монстром. Ладно, считайтекем хотите… – Ольшанский махнул рукой. – Да, да, с двойником вы в точностивсе угадали. К слову сказать, двойника я себе подыскал задолго до того, какначалась борьба за Аркаим. Еще в то горячее перестроечное времечко, когдасколачивались российские капиталы. Не слышали о Зубкове?

Вопрос был адресован Сварогу но Ольшанского опередила Лана:

– Алюминиевый магнат, убитый в позапрошлом году вовремя воровской сходки в недостроенном метро… Ты о нем?

– О нем, чтоб ему черти на том свете уголькуподкинули, – кивнул Ольшанский. – В свое время угораздило меняоказаться с ним по разные стороны баррикад… А это для всех было чревато.Пришлось срочно обзаводиться за бешеные деньги броневиком, дополнительнойохраной, двойником… и вообще черт знает чем. Я и на Тибет отправился, когдастало совсем горячо и надо было где-то переждать. Ну, а меня здесь все то времяуспешно изображал двойник. А во второй раз – вчера. С Зубковым кое-какразошлись, и вообще все стало успокаиваться. Но с двойником я не разорвал,приберег человечка, подкармливал его все это время. Вот он и сгодился…

– Слушай, Ольшанский! – Лана вдруг резкопридвинулась к столу. – А тебе нисколько не жалко всех этих людей, нисном, ни духом не ведавших об Аркаиме, о тендере, о прочей херне, которая нестоит даже одной человеческой жизни? А скольких ты расстрелял! Я уж о себе неговорю, тут-то как раз мне все ясно… О других. И смотри, как ты говоришь.«Подкармливал», «сгодился». О людях, как о мусоре.

Ольшанский поначалу закатил глаза – типа, насколько егодостали сумасбродные дурочки, – но потом вдруг шарахнул кулаком по столуизо всех сил, едва не разбросав шашлыки:

– Жалость, говоришь?! Невинные люди? Ну-ну! Где ты тамневинных разглядела, дура! Я лично ни одного ягненочка не видел. Тебеперечислить всех поименно, кто там был? Половина – толстожопая чиновничьясволочь, озабоченная только тем, как бы еще где какой кусок отхватить. Другаяполовина – бизнесмены. Такие же, как я. Из тех, кто пробился наверх и сдружилсяс властью. А пробивались исключительно по головам. И по трупам. Как и я сам.Там еще присутствовала самая мерзкая из нынешних человеческих разновидностей – сынки.Мы-то хоть зубами свое выгрызали, а эти получили даром и теперь строят из себянаследных принцев! Вот уж кого ни капельки не жалко. Да и вообще, ты жепокрутилась в нашем мире, кто там кого хоть когда-нибудь жалел? Сейчас тыскажешь: «А как же женщины?» А точно так же! Хочешь полного душевного ителесного спокойствия, так выбирай себе слесаря, пекаря, токаря илималобюджетного интеллигента. А если хочешь сытно жрать, спать на мягком,одеваться в бутиках от всяких карденов и шастать по заграницам, то будь готова,дорогуша, что машину с твоим дружком могут взорвать или упокоить с ним рядышкомперекрестным огнем из дюжины автоматных стволов. Короче, ни учителей, ниврачей, ни детей, ни монашек на Олеговой пустоши не было…

– А если б были, хочешь сказать, это бы тебяостановило, – криво усмехнулась Лана.

– Я хочу сказать то, что уже сказал: ставки слишкомвелики. Когда идет игра по таким ставкам, земля горит на сто верст окрест отэпицентра. Это как падение метеорита. Метеорит ты тоже обвинишь в жестокости?..Ладно, хватит пустого трепа.

И вообще, я заканчиваю до поры с монологами, приступаю квопросам. Я представился, я рассказал о себе, теперь ваша очередь, мистерБеркли. Или, может, все же назовете вашу настоящую…

Ольшанский резко оборвал фразу, потому что давешниечерноволосые женщины принесли подносы, принялись с них сгружать одуряющеаппетитно пахнущие шашлыки, лаваши, зелень, помидорчики, две бутылкифранцузского вина. Открыванием такой бутылки занял себя Сварог, пока женщиныраскладывали еду. Он вдруг понял, что дьявольски проголодался. Когда он елнормально в последний раз? Еще там, на Короне, бутерброды перед Данинымкомпьютером не в счет…