Слон - Питер Карнавас

За мгновение до того, как папа и слон готовы были исчезнуть за дверью, Олли позвала:

— Папа!

Он обернулся. Лицо его было похоже на серый, песком и морем истёртый камень. Олли никогда не видела папу таким печальным.

Ей вдруг захотелось говорить без конца — о черепахе, о празднике, о гармони, о бумажных самолётах, о серёжках мисс Марч, о книгах Артура. Ей так хотелось обо всём этом рассказать папе! И тогда у них станет много-много секретов на двоих — больше ручья, больше реки. Даже больше океана.

Но девочка молчала. Потому что когда рядом слон, папа точно не будет её слушать — по-настоящему, так, чтобы слушать и слышать.

Папа вошёл в дом.

Олли спрыгнула с батута и села у подножия жакаранды. Подбежал Фредди, стал её нюхать, поскуливать и вилять хвостом. А Олли сказала спокойно и твёрдо:

— Я прогоню слона.

За спиной у дедушки снова был фиолетовый рюкзак. Они с Олли стояли на тротуаре в центре города, у пыльной витрины какого-то магазина. По дороге сюда Олли успела спеть «Всегда рядом» семь с половиной раз.

Дедушка вытащил из рюкзака бутылку воды и сделал глоток. Олли прижалась носом к витрине, прикрыла ладонями глаза от солнца и заглянула внутрь. Сквозь пыльное стекло ничего нельзя было разглядеть.

— Что это за место? — спросила она.

— Магазин подержанных вещей, — объяснил дедушка. — Старых и чудесных.

— А я и не знала, что здесь такой есть, — сказала Олли, отряхивая ладони.

— Его мало кто знает, хотя он тут очень давно.

Олли повернулась к дедушке.

— Давай зайдём?

— Есть идея получше, — заметил он. — Мы не просто зайдём, а залезем, на самый верх.

Старая деревянная дверь открылась с недовольным скрипом, словно пробуждаясь от многолетнего сна. Внутри стоял запах древесины и ткани. Олли с дедушкой завертели головами, разглядывая горы диковинок, которые громоздились в каждом уголке магазина.

Повсюду стояли вешалки со старомодной одеждой и башни из утративших форму чемоданов. С потолка свисали велосипеды с тонкими рамами и кухонные стулья. Вдоль дальней стены тянулся причудливый лабиринт книжных полок. Были здесь и коробки с обувью, и кровати, и обеденные столы, уставленные чашками, блюдцами и чайниками. Олли высмотрела даже огромный телескоп, который вынырнул из груды вещей посреди магазина и нацелился на высокое окно.

— Сюда, — шёпотом позвал дедушка, и Олли пошла за ним.

Они прокладывали себе путь среди старых чудесных вещей, и Олли размышляла о том, откуда эти вещи взялись и как они были кому-то нужны и дороги когда-то давным-давно.

В глубине магазина обнаружилась узкая винтовая лестница, обитая ковролином. Она уходила так высоко, что Олли даже удивилась. И полезла вслед за дедушкой — всё выше, и выше, и выше… И на самом верху увидела дверцу.

— Нам сюда, — сказал дедушка.

Он распахнул дверцу, и они вдруг опять оказались на улице, но теперь — наверху, на крыше магазина. По краю крыши шёл бетонный парапет. Олли легла на живот и посмотрела вниз, на уходящую вдаль торговую улицу. Машин не было видно, только люди сновали туда-сюда — маленькие, торопливые, они бегали из одного магазина в другой.

— Как высоко! — восхитилась Олли.

— Да, — согласился дедушка. — Потому я тебя сюда и привёл. Это самое высокое здание во всём городе.

Он полез в фиолетовый рюкзак и снова, как на крикетном поле, достал оттуда лист бумаги. Сложил пополам. Загнул уголки. Получился бумажный самолётик.

Дедушка размахнулся и запустил его. Вместе с ветром самолётик поднялся высоко-высоко, выше Олли и дедушки, а потом описал круг над улицей, разрезая полуденный воздух. В конце концов он опустился у ног маленького мальчика. Мальчик поднял самолётик и огляделся.

Дедушка и Олли поспешно присели, прячась за парапетом. Они давились от смеха, их распирало от восторга — так чувствуешь себя, когда втайне от всех здорово пошутил.

Итак, они сидели за парапетом. Дедушка посмотрел в небо, где носились пухлые, как взбитые сливки, облака.

— Мне было так приятно, когда ты выступала на празднике, — заговорил он. — Ты всегда знаешь, как доставить мне столько счастья… У тебя очень большое сердце.

На Олли снова нахлынула звенящая радость — как тогда, на батуте.

И у неё возникла идея.

— У тебя есть ещё бумага? — спросила она.

Олли с дедушкой снова сложили самолётик. Но в полёт он отправился не сразу, потому что девочка спросила:

— Дедушка, у тебя есть ручка?

Дедушка пошарил в рюкзаке — ручка нашлась.

Олли написала на самолётике: «У вас такие красивые волосы».

И запустила его. Самолётик закружился над улицей, клюнул носом, снова взмыл ввысь — и в конце концов мягко ткнулся в какую-то женщину с кучей сумок в руках. Женщина поставила сумки на землю и подняла самолётик. Разворачивая его, она окинула взглядом улицу, словно гадая, откуда он прилетел. Олли с дедушкой подсматривали из-за парапета.

Женщина прочла написанные на бумаге слова. Лицо её осветилось. Она поправила причёску и вновь оглядела улицу, а потом подняла сумки и зашагала дальше, только теперь — с улыбкой.

Дедушка похлопал Олли по плечу.

— Давай сделаем ещё, — предложил он.

День клонился к вечеру, а с крыши летели всё новые и новые самолётики. Каждый из них нёс послание человеку, у ног которого ему предстояло приземлиться.

На одном самолётике было написано: «Какие у вас симпатичные туфли». На другом — «Посмотрите на сливочные облака». На третьем — «У вас такой славный смех».

Люди насторожённо поднимали самолётики. Потом читали написанное, и лица их озарялись радостью. Никто даже не догадывался, что все эти самолётики прилетели с крыши магазина подержанных вещей, из рук старика, похожего на пугало, и маленькой девочки с большим сердцем.

Олли с дедушкой брели домой, негромко напевая свою песню. Небо из голубого стало сначала оранжевым, жёлтым и розовым, а потом и вовсе налилось пурпуром, в точности как грудка пёстрого голубя. Олли скакала и кружилась на ходу. В голове у неё проплывали тысячи старых и чудесных вещей, а сама она чувствовала себя свободной и лёгкой, как парящий над городом самолётик. Это оказался лучший день из всех дней-с-фиолетовым-рюкзаком.