Подвиги самураев. Истории о легендарных японских воинах - Асатаро Миямори

Тем теплым весенним днем, когда вишни уже покрылись изысканным цветением, украшающим всю округу своей роскошью и наполняющим дурманящей сладостью ароматов, с самого рассвета большая масса садовых рабочих деловито мела внутренний двор замка Инаба и посыпала дорожки свежим песком. В скором времени предстояло какое-то важное событие. Кацуно ломала голову над тем, что это будет?

– Прошу великодушно меня простить, милостивая госпожа, – произнесла она, подавая своей госпоже чашку с чаем, – а для кого это наши уборщики так стараются? У нас намечается нечто грандиозное?

– Разве ты еще не в курсе? Завтра у нас пройдут состязания по стрельбе из лука с седла на меткость.

– Состязания по стрельбе из лука с седла, моя госпожа? А что это такое? – спросила Кацуно, притворяясь простушкой.

– Все самураи, в совершенстве владеющие луком и стрелами, должны показать свое мастерство стрельбы с седла на коне.

– А много ли гостей прибывает на такие состязания, моя госпожа? – продолжала расспрашивать Кацуно, почувствовавшая, как тревожно заколотилось ее сердце в надежде на то, что наконец-то она сможет увидеть своего врага.

– Думаю, что в состязании примет участие около сотни человек, и конечно же полюбоваться на ристалище соберутся все самураи нашего клана со своими родственниками.

– Кто из лучников должен к нам приехать?

– Зачем тебе это знать?

Кацуно на мгновение смутилась, но своевременно взяла себя в руки и ответила:

– Да просто так, моя госпожа; надо признаться, что мой отец, пусть он и простой землепашец, очень любил стрельбу из лука, и поэтому с детства меня интересовал этот вид единоборства.

– А! Понятно. Ну, этим утром мне принесли программу мероприятий дня состязаний; вот она; ради интереса можешь посмотреть имена лучников.

Госпожа передала Кацуно лист мягкой толстой бумаги, исписанный крупными черными иероглифами. Тщательно скрывая от госпожи свое нетерпение, она пробежала глазами список, и в нем где-то ближе к середине обнаружила имя – Сакума Ситироемон. Свершилось! Как раз этого момента она с нетерпением ждала и на него возлагала все свои планы.

– Все лучники наверняка настоящие самураи. Они должны будут выглядеть просто роскошно! Как бы мне хотелось понаблюдать за состязаниями хотя бы издали!

– Устроить это никакого труда не составит. Я разрешаю тебе присутствовать на нем.

– Моя госпожа, примите мою глубочайшую благодарность.

Больше ничего вымолвить она была не в силах, и такое ее охватило волнение, что в тот день она едва справлялась со своими обычными обязанностями, а ночь провела не сомкнув глаз.

Погода на следующий день выдалась как по заказу.

Широкий внутренний двор замка уборщики подготовили должным образом. Центральную его часть загородили для участников ристалища в форме прямоугольной арены, вокруг нее соорудили помосты с ложами для зрителей; их застлали яркими коврами и обложили мягкими подушками. Ложу в самом центре галереи на восточной стороне арены и на порядочном расстоянии от мишени богато украсили свешивавшимися полотнами бело-фиолетового шелка, слегка трепетавшими на ветру. Эта ложа предназначалась для господина Сайто и его родственников.

С самого утра один за другим в замок стали прибывать самураи, и в скором времени в ложах не осталось ни одного свободного места. Появился хозяин замка в сопровождении семьи и многочисленной свиты, состоящей из советников, пажей, фрейлин и прочих. Он величественно занял приготовленное для него место. Кацуно в праздничном одеянии с напудренным и нарумяненным в традиционной манере лицом, спрятав кинжал мастера Масамуне на груди под одеждой, находилась рядом со своим господином в почетной свите. Тщательно избегая внимания окружающих, она терпеливо ждала удобного случая для исполнения задуманного возмездия.

«Сегодня или никогда, – подумала она. – Если я упущу такой прекрасной шанс, другого случая мне может не представиться! Дражайший мой Хатия, взгляни на меня из царства мертвых! Я отомщу за твою гибель еще до захода солнца! – Соединив после этого ладони, она неслышно произнесла молитву: – О бог войны Хатиман, сделай мне великое одолжение, помоги в моем деле!»

Когда собрались все участники состязания и заявили о своей готовности к нему, главный судья, глашатай, сигнальщик и писарь, назначенный вести учет результатов стрельбы, заняли положенные места, громко зазвучал большой барабан, громом своим возвестивший о скором начале ожидаемого всеми мероприятия.

Один за другим стрелки из лука, одетые в традиционные одежды, выезжали верхом на арену, скакали по ней взад и вперед, подъезжали к назначенному месту, с которого прицеливались и посылали стрелы в мишень. Затем судья тщательно осматривал мишень и делал свое заключение, глашатай громко объявлял имя стрелка и его результат, а в это время секретарь заносил сведения о достижениях лучников в особый свиток. Затем глашатай объявлял результаты зрителям, поднимавшим такой шум одобрения, что лепестки вишни опадали от сотрясения воздуха, возникающего в силу человеческого восторга.

Так стрелки по очереди демонстрировали свое мастерство. Тут наступил черед самурая под номером 53 по имени Ситироемон Сакума. Кацуно, нетерпеливо ждавшая своего часа с натянутыми до последнего предела нервами, непроизвольно сжала рукоять кинжала, спрятанного у нее на груди.

Ситироемон медленно выехал на арену, низко поклонился своему господину и, тут же пришпорив коня, умчался на исходную для стрельбы позицию.

Поддавшись порыву, Кацуно вышла вперед и приняла стойку для нанесения удара своему врагу, когда тот подойдет к ложе почетных гостей. При этом она непроизвольно коснулась плеча своей госпожи, невольно отступила назад, но в следующий момент снова подалась вперед и заняла исходное для смертельного удара положение.

Ситироемон проскакал как молния, грива его лошади коснулась ограждения галереи, но прежде, чем девушка успела что-то сделать, умчался далеко, туда, где она не могла его достать своим кинжалом.

Не удержав возгласа сожаления, она провожала своего врага ненавидящим взглядом.

– В чем дело, Кацуно? – удивилась госпожа Сайто, возмущенная отсутствием должных манер у ее любимой служанки.

Совладав с собой, девушка натянуто улыбнулась и вполне рассудительно ответила:

– Великодушно простите мне мою неотесанность, госпожа! Я совсем забылась от восхищения участниками состязания.

– Ты на самом деле настолько горячо увлекаешься стрельбой из лука?!

– Да, моя госпожа, ничего больше я так сильно не люблю на свете.

– Странное увлечение для девушки! – произнесла госпожа, с любопытством разглядывая свою фрейлину. – Но ты, похоже, чересчур разволновалась: побледнела, глаза налились кровью. Голова не болит?