Наша игра - Александр Афанасьев

– Может, еще в холодильнике пошаришь? – спокойно, но с тоном угрозы сказал Серый.

– Надо будет, и пошарим, – сказал Стриж. – Кабана этого давно знаешь?

– Лет десять. Еще до всего этого корешились.

– А сейчас чо он к тебе заходил?

– А с какой целью интересуешься?

– Пальцы на нас не расширяй, – сказал Немой, – чревато.

– Вы правила знаете, – ответил Серый, – на базаре разборки запрещены. За беспредел спросят. Если у вас ко мне предъява какая есть – не вопрос, слушаю. Забьемся, воров позовем, разведут по понятиям. А если базара ко мне нет, то летите мимо.

– Кабан этот, – сказал Стриж, – серьезный косяк упорол. Его конкретно ищут. К тебе пока вопросов нет, и лучше, чтобы не было. Он лавэ много сыздил, вернуть надо. Если ты не при делах – вопросов нет. А если он, к примеру, в твою жратву вложился, то вопросы будут.

– Какую жратву? Он у меня и не брал ничего.

– А чо заходил тогда?

– Да он стволами банчит, маслятами. Сдавал тут мне, что было лишнее.

– А ты в оборот пускал?

Серый покачал головой.

– Зачем? У меня у самого бригада, у корешей бригады, все по рукам расходилось.

Намек был более чем понятен.

– Щас тоже товар сдавал?

– Не. Щас за долгом заходил. С прошлого раза.

– Сколько ты ему дал?

– Полтос.

Убийцы переглянусь.

– Чисто по-братски, – сказал Стриж, – мы эту тему перетерли и забыли, но есть другие люди. Они его сильно видеть хотят. Скоро он на месаре будет сидеть и ногами дрыгать, и все, кто с ним в близких, – тоже. Так что не бери у него ничего больше. И бабла ему не давай. Не рискуй.

– Так и сделаю.

Серый отодвинул ящик стола, убийцы напряглись. Но Серый достал не пистолет, а большой кусок сыра – плетенки, копченого. Положил на стол.

– Подгон, чисто братский. Моего завода, сам сыр варю. С пивом схаваете.

Стриж встал.

– За подгон благодарю…

Когда убийцы покинули вагончик, Серый какое-то время сидел неподвижно, прислушивался. Потом постучал каблуком по полу.

– Все слышал?

– Ага, – донеслось едва слышное из подпола.

У воронят были проблемы.

– Ну, чо делать будем? – спросил Стриж. – Ушел, похоже?

– Тут он, – сказал Немой, – барыга гонит.

– Жига чо-то видел?

– Ноль.

– Пока тут стоим, ночью все выходы перекрываем. И барыге хвост, – решил Немой, – дайте знать всем, двадцать штук награды даем, если кто делового сдаст.

– Чо-то стремно, – сказал Стриж, – местные не поймут, проблемы могут быть. Тут тоже всякие есть… ломом подпоясанные. Проблемы могут быть.

– Утрутся…

Серый уехал как обычно, ключи оставил мне, показал второй выход – скрытый. До этого я все время просидел в чем-то наподобие подвала – Серый на всякий случай вырыл. Там, кстати, комфортно, даже сухпай был и вода. Но всему хорошему приходит конец, и Серый, каким бы он мне корешем ни был, вписываться за меня перед воронецкими вовсе не был обязан.

Он и так сделал для меня больше, чем должен был.

Не зажигая свет, я достал рацию, настроил на частоту.

– Здесь Кабан, прием.

– Глаз, плюс.

– Исходная.

– Плюс.

Проблема была в том, что ночью беспилотник плохо пашет.

Но я и так все себе представляю.

Достал ПБ, снял колпачок с калика – он включился. Снял с предохранителя.

Автомат всегда был при мне. Не раз и не два убеждался в том, что такая привычка жизнь спасает. Даже в зачищенных городах – опасно. Конец света сейчас, а не Первомай…

Пристегнул «шестидесятку» – мало ли что будет. А она и короткая, и емкая. Накрутил глушитель «РОТОР43», еще довоенный. Ну, вы поняли… довоенный. Подумав, достал из отдельного чехла телефон…

У меня была одна штука, я ее за большие деньги купил и использовал редко. Сотовый «Катерпиллар», он до всего этого полтос стоил. Круче, чем любой айфон, потому что в нем есть режим тепловизора. В стандарте этот телефон делали для всяких мастеров, а им тепловизор бывает нужен – чтобы точки утечки тепла на стенах установить, например. Но если в него закачать немного модифицированную программу для айфона, то его можно использовать как прицел – метров на семьдесят-восемьдесят.

Поставил на совместимый с держателем для айфона на винтовку, зажал. Нюанс в том, что телефон боится отдачи, я бы, например, не рискнул устанавливать айфон как прицел на винтовку. Но этот телефон rugged – противоударный. А на ВПО-148 – всегда отдачи почти не было.

Включил теплорежим, подгрузилась программа… режим огня на АВ.

Понеслась!

Серега сделал люк в крыше незаметный – как он сказал, если зомбаки осадят и придется по крышам удирать. Я снял два длинных стальных засова, затем начал осторожно, чтобы не нашуметь, сдвигать в сторону половинки крыши. Встал ногами на стол, чтобы не нашуметь, – прости, Серый…

Выбрался. Распластался на еще хранившей дневное, солнечное тепло крыше, полежал немного, прислушиваясь. Похоже, не заметили. Тогда я поднял голову, прилаживаясь к своему оружию…

Есть.

Вон голова торчит – думает, что спрятался от тепловизора. А вон, если посмотреть в начало торговой улицы, еще две.

По сути, живые мишени. Думаю, это шпана, которым, может, и шестнадцати нет. Воронки всегда таких использовали как пушечное мясо – потому что нет страшнее четырнадцатилетнего гопника, которому дали АКМ. Их единственная задача, о которой они не подозревают и сами – умереть, но дать знать остальным.

Но и мне мимо них не пройти.

Мысленно прорепетировал…

Та-тах! Автомат отсек короткую, кашляющую очередь, в теплаке голова брызнула ослепительно-белыми, мимолетными каплями и пропала с экрана. И тут же на другую цель – те услышали, но не просекли, что именно. Та-тах! Та-та-та-та-тах! И еще двое – лежат и почти незаметно тускнеют.

Потому что не получается по-другому…

Спрыгнул с крыши, прислушался. Музычка играет, справа – там круглосуточно работает. Прокатывают заработанное, знакомятся с дамами…

Скорым шагом направился в сторону выхода с улицы. Мой вам совет – в таком случае идите быстро, но не бегите. Потому что если вас кто-то видит – бегущий человек сразу вызывает подозрения, люди просто так не бегут. А быстро идущий – нет. Может человек торопится куда, приспичило…

Один из подстреленных начал подниматься.