Наша игра - Александр Афанасьев

Та-тах!

Брызнуло.

Скорым шагом – на выход, но лучше не через центральные ворота. Там наверняка пасутся. Лучше сигануть через забор, и я знаю где. Есть места… снаружи не пройдешь, а вот изнутри…

И не бежать… не бежать. Дыхалку побереги…

Кто-то идет. Я спрятался на свободном торговом месте, но это было не за мной. Трое прошли от складов – наверное, покупали на добавку…

Музыка…

А ведь это тоже нас спасло. Были бы мы как европейцы – и сейчас кушали бы друг друга. Не знаю, как у них, но предполагаю, что ничего хорошего. Там, где гей-браки в чести, ничего доброго не будет.

Прошли.

Быстрым шагом, почти бегом… пока не заметили. Ага… вот она – лестница. Ее хватит, чтобы перекинуть на ту сторону, а с той стороны вплотную к забору стоят фуры. Вот я как раз на фуру перекину – и почти свободен…

Так… наверх, теперь лестницу. Только бы не нашуметь… еще не хватало, чтобы внизу кто-то остался.

Черт, похоже, так и есть. Остановился. Прислушался. Ага…

– Иду я, значит, смотрю – в кустах ипутся!

– Бабушка, не ипутся, а сношаются!

– Ага, так вот, иду я, значит, смотрю – в кустах ипутся!

– Бабушка, выражайтесь культурно, не ипутся, а сношаются!

– Да, правильно, товарищ судья. Иду я, смотрю: сношаются, а пригляделась немного – ипутся!

Видать, место продавщицы на рынке сейчас дорого стоит. Во всех смыслах этого слова…

Ладно, не мое дело.

Прошел как можно осторожнее, чтобы не шуметь. Перекинул… по высоте как раз подошло. И только я ступил…

Ипать!

Сзади ахнуло ружье… не знаю, как уцелел, чудом, наверное. Могло бы в ноги прилететь, артерию порвать – и трындец. Понимая, что или сейчас, или никогда и времени у меня секунда, я рванул вперед, рискуя упасть, сломать ногу или зависнуть на заборе.

Но не сломал. И только я ступил на крышу фуры – как по спине как молотком ударило, и я полетел вниз, метров с четырех…

Из всех воронецких самым опытным был Жига. За ним были ВДВ, затем он поехал воевать на Донбасс и отвоевал там почти год в отрядах атамана Козицына относительно честно, хотя потом все, в чем их обвинила республиканская прокуратура, было правдой. Приехал домой на отжатом джипе – но джип денег стоил, а документов на него нет. Продал на запчасти. Потом деньги кончились, вербанулся в Сирию на полгода. Вернулся как раз перед этим самым, хорошо связь с сослуживцами не потерял. Они и стали костяком воссозданной банды.

Почему так? Да по кочану! Он вырос в городе, где мало задумывались о моральной стороне совершаемых поступков, работы было все меньше, и каждый выживал как мог. Вербануться в армию по контракту – один из способов заработать. Причем он не был ни слабаком, ни трусом – просто его взросление пришлось на девяностые. А это время подарило стране очень специфических людей – повышенная выживаемость, смелость, жесткость у них сочетались с полным отсутствием морали и принципов. Идти в ментовку, чтобы бизнесы отжимать? Запросто!

В Тольятти выжили многие. Потому что ехали не в город, а из города. Сквозных дорог через Тольятти нет, аэропорт в тридцати километрах. Вообще – полностью погибли те города, в которых были либо туристы, либо гастарбайтеры, либо провинция на работу приезжала – везде, где было интенсивное повседневное движение людей. Через него и вся зараза распространялась. Тихие заводи в основном выжили.

Откопали стволы, ограбили оружейный, начали думать, что делать. Потом вышли на вояк и ментов. Пытались завод прибрать, но там другие люди встали.

Вот стали киллерами.

Жига замочил уже девять человек – это по заказу, так он не считал. Он считал, что все это нормально…

И сейчас он переоделся в неприметную робу, сунул под куртейку «наган» с глушителем, забрал рюкзак.

– Ты куда? – спросил Стриж.

– На кудыкину гору!

Зашел на рынок, посмотрел, потолкался. Выпил кофе, съел шоколадку, пару с собой купил. Дождался, пока охранник с вышки слезет. Валуховатый такой бугаек…

Оказался рядом.

– Здорово, братишка?

Бугай настороженно остановился.

– Че надо. Дернул!

– Служил где? – Жига показал наколку.

– Не, я не в ВДВ. В пехах, тут неподалеку, – охранник заговорил по-доброму, – а че, проблема какая есть?

– Есть. Подменить тебя хочу, на ночь.

Охранник вытаращил глаза.

– Ты че?

Вместо ответа Жига вытащил золотой червонец.

– Нормально?

Бугай взял, повертел в пальцах.

– Я не понял. Тебе чо надо-то?

– Вас на ночь постах меняют?

– Не, у нас по двенадцать часов. Я заступил только.

– Проверяют?

– Не.

– Вот и хорошо. У тебя тела тут есть?

– А чо?

– Иди к ней, я за тебя на посту постою. Утром – дам еще один, такой же. Отдохнешь как человек.

Охранник несколько секунд думал, потом покачал головой.

– Не. Не катит.

– А чо так?

– Стремно. Ты же из воронят, так?

– Ну, допустим.

– А если ты собрался смотрящего завалить или кого-то из близких его? Тут у нас строго, косякнул – в рабство продадут, а то и монстрам скормят…

Жига покачал головой, достал фотокарточку.

– Не, не тема. Видел вот этого?

– Нет. Это кто?

– Бизнер один, из Ижевска. С вашими тут в близких. Мне он нужен, а не твой смотряга. Точняк не видел? За него деньги.

– Не. Точняк.

– Я думаю, он на рынке где-то, его тут утром видели. Он заныкался, а ночью – сдернет. Вот я и хочу его на Луну отправить. А у тебя же тут стакан – пол-рынка просматривается.

…

– Тебе проблемы с воронятами нужны?

Охранник облизал губы.

– Не. Но все равно стремно.

– Когда ваш приезжает?

– По-разному. В восемь, в девять.

– В восемь меня сменишь. Харэ?

Жадность победила.

– Ладно, давай…