Великий Змей - Серж Брюссоло

Вцепившись в деревянный леер, Зигрид наблюдала за тем, как огненный воин, выйдя из деревни, спускается к берегу. Песок плавился под его ногами, и с каждым новым шагом появлялась огромная стеклянная лужа. Когда ками вошел в море, волны закипели, и мелководные рыбы всплыли кверху пузом, сваренные так, что их белая мякоть отделялась от костей в вихре пузырьков. Зигрид сделала шаг назад, задыхаясь от пара. Если воин дотронется своими латными рукавицами до корпуса корабля, дерево тотчас загорится. Меньше чем за минуту парусник превратится в факел.

Но, к счастью, поднялся ветер. Парус надулся, и корабль стал удаляться от берега. Войдя в море по грудь, самурай в последний раз протянул к ним руки в мольбе. Его жест, казалось, говорил: «Сжальтесь надо мной и вернитесь! Не бросайте меня!»

Море вокруг него кипело, как суп в кастрюле.

Вскоре облако пара закрыло самурая от их взглядов, но когда корабль огибал остров, Зигрид заметила голову лежащего на берегу дракона, его рот был по-прежнему открыт. Она была уверена, что монстр умер.

Девушка подумала, что надо было бы воспользоваться случаем, чтобы изучить его вблизи… и пообещала себе вернуться, как только представится возможность.

В следующие дни ошарашенные члены экипажа пребывали в оцепенении.

— Проклятие мумий заставило нас выплыть к острову кукол, — пробормотал юнга Хата. — Проклятие кукол заставило нас броситься к огненному острову. Теперь, когда мы отказались прийти на помощь охваченному огнем самураю, мы будем наказаны. В следующем испытании мы погибнем, это уж точно. Мы не выберемся из него живыми.

Зигрид ничего не говорила. Она сидела на корточках и смотрела на океан в надежде, что увидит, наконец, как появляются очертания приветливого порта Амото. Но туманная дымка покрывала море и уменьшала видимость до нескольких сотен метров.

Загадка дракона продолжала преследовать Зигрид. Ей казалось, что она до сих пор слышит шум шагов буши, выходящего из раскрытой пасти чудовища.

«Словно кто-то поднимается по нескончаемой лестнице…» — повторяла она себе. Сомнений не было, ответ на все эти загадки находился на огненном острове, в остове морского змея. Она жалела, что не подошла и не осмотрела его со всех сторон.

* * *

Был полдень, когда вахтенный издал сдавленный крик и указал рукой на горизонт. Зигрид задрожала и почувствовала, что волосы у нее встали дыбом. Из туманного облака, покрывающего море, стала появляться черная линия, вертикальная и извилистая, напоминающая неподвижно замерший вихрь бесшумного урагана. Это было похоже на внезапно остановившееся торнадо, словно замерзшее во льду, парализованное. Линия выходила из воды и, протыкая тучи, доходила до неба.

Но, как оказалось, это было вовсе не торнадо, не ураган…

Это был хвост дракона.

Часто, когда чудище засыпало в тинистых глубинах, служивших ему жилищем, оно выставляло свой хвостовой отросток из воды. Некоторые говорили, что этот огромный, покрытый чешуей хвост, был усыпан глазами, посредством которых чудище следило за всеми.

Страх охватил всех членов экипажа. Даже Зигрид стояла не двигаясь, прижавшись спиной к грот-мачте, сжав ручку гарпуна так, что костяшки пальцев онемели.

Туман прятал от них это препятствие до последней минуты, и теперь было поздно пытаться выйти в открытое море, чтобы обойти его. Моряки дрожали и бились головами о доски палубы, взывая к заснувшим богам. Зигрид, находящейся теперь на брусе носовой оконечности корабля — форштевня, приходилось держаться за тросы, чтобы не потерять равновесие. Зрелище превосходило все, что она могла представить себе. У основания, там, где хвост дракона исчезал в море, он был таким мощным, что напоминал каменный донжон[8]замка сёгуна. По правде говоря, он едва казался живым, поскольку его вековая чешуя была покрыта ракушками и водорослями. Можно было подумать, что это каменное строение, поднимающееся к небу, колышущаяся башня, зубцы которой терялись в облаках.

— Не надо будить его, — сказал чуть слышно капитан. — Пусть все соблюдают тишину, чтобы мы смогли провести маневр, как задумано. Приспустите якорь, уменьшите ход, идите тише.

Это было хорошей идеей, но она привела в ужас моряков, которые хотели удалиться от этого места как можно быстрее. Паника охватила экипаж, каждый поступал как считал нужным. Вместо того чтобы убрать паруса, их подняли, надеясь уйти назад на встречном ветре. Случилось то, что и должно было произойти. Корабль протаранил хвост дракона у основания. Хвост не поцарапал корабль, и корпус корабля едва проскрежетал по окаменелой чешуе. Но вибрация была очень сильной. Она прошла по нервам чудища, передалась и усилилась многочисленными дополнительными мозговыми центрами, расположенными на позвоночнике…

Реакция была молниеносной. Каменный донжон ожил. За долю секунды он вышел из своей неподвижности и стал двигаться, как сверло буравчика. Хвост ударял высоко в небе, издавал громовые звуки, рассекал тучи, словно острой саблей… а потом обрушивался плашмя на море, поднимая водяной смерч и стены воды, весящие несколько тонн. Зигрид показалось, что она оказалась под водопадом. Пенная лавина сломала мачты, смяла палубы, разломила корпус. Девушку сорвало с ее места и бросило в волны. Ей повезло, и она смогла воткнуть гарпун в плывущую по воде рею и подняться на нее. Когда волнение стихло, от корабля ничего не осталось. Хата, одноглазый, капитан, все моряки утонули, затянутые в воронку вслед за тонувшим кораблем… а хвост дракона исчез.

Девушка поплыла туда, куда ее несло морское течение. Она не строила иллюзий по поводу своих шансов на выживание. Больше всего она боялась возвращения Великого Змея. Говорили, что он не любил оставлять после себя живых; вот почему всегда возвращался на место крушения, чтобы проглотить несчастных моряков, которые пытались выплыть.

Прошел целый час, а монстр так и не появился. Зигрид во все глаза смотрела, изучая линию горизонта в надежде, что увидит где-нибудь корабль. Ничего.

Вцепившись в свою деревяшку, она плыла в ночи по волнам.

На следующий день, когда Зигрид была уже почти без сил, ее подобрала рыбацкая лодка, возвращавшаяся в порт Амото. Зигрид была единственной, кто выжил в этом кораблекрушении, что было очень подозрительно, и семьи потерпевших крушение чуть было не забросали ее камнями.

— Какой позор! — бормотали женщины. — Если бы эта чужестранка с голубыми волосами имела хоть капельку собственного достоинства, она сделала бы харакири.

Только старая Аха, ее приемная мать, простила ей, что она выжила.

— Ки, доченька моя! — воскликнула она, когда увидела, что Зигрид подходит к порогу дома с бумажными стенами. — Где тебя носило? Ты вся в грязи и непричесана. Разве эта одежда подходит девушке твоего сословия? Надеюсь, у тебя есть серьезное оправдание, а то мне придется наказать тебя.