Марс наш! - Валерий Большаков

– Уже что-то…

– Учти, припашу всех, а тебя, Генка, надо будет обучить пилотажу. Я один не справлюсь.

– Я только за, – прогудел штурман.

– Тогда наливай…

Все протянули грушевидные стаканы-непроливайки, и Геннадий бережно, строго по мерке, нацедил витаминизированную воду через трубочку.

– Помянем наших, – сказал Николай. – Не чокаясь.

«Жэньминь жибао», Пекин:

«В прошлом году с космодрома Оверберг стартовала ракета «Ассегай», которая вывела на орбиту вокруг Земли первый южноафриканский пилотируемый корабль.

ЮАР стала последним государством БРИКС[2], «записавшимся» в космический клуб. В 20-х и в начале 30-х годов космические полеты осуществили Индия, Бразилия и Аргентина, Иран, Индонезия, Малайзия, Египет и Турция, а такие «гранды» БРИКС, как Россия и Китай, овладели технологиями достаточно для того, чтобы собирать на орбите космические корабли с ядерным двигателем.

Сейчас во всем мире восемь таких кораблей – китайский «Янцзы», российские «Титов», «Леонов» и «Гагарин», американские «Либерти», «Энтерпрайз» и «Астра», европейская «Гея».

И это не просто очередной успех науки и техники – началась самая настоящая космическая экспансия.

Российская «Полярная база» на Луне и евро-американская «Порт-Рорис» (Залив Росы, Океан Бурь) снабжают сырьем орбитальные заводы «Гардар» (РФ), «Коламбус» (ЕС), «Тяньгун» (КНР).

На орбите высотой пять тысяч километров строится крупнейший российско-китайский завод безгравитационного литья «Вэйдады Ю-и» – «Великая дружба»[3].

Все людней становится на марсианских базах «Королев» (Россия) и «Порт-Годдард» (США).

Ширится и крепнет плацдарм человечества на Марсе…»

Земля, США, Хьюстон. Космический центр им. Линдона Джонсона

Батч Хоган отпустил такси-автомат, и тот отъехал, вращая дурацкой нахлобучкой на крыше, прорезанной визирами.

Батч поправил пиджак, неприязненно оглядел шумную толпу туристов и пошагал к Центру.

Человек пять по всей стране были в курсе тех делишек, которые он обделывал.

Один шибко пронырливый журналюга пошутил однажды, что Хогана вызывают, как скорую политическую помощь – спасать чью-то репутацию, например.

Или, скажем, гасить последствия неумной инициативы какого-нибудь сенатора. Того же прыткого Маклейна.

Шутка не удалась – труп пронырливого писаки обнаружили на другой день в дешевом борделе Майами.

И тишина…

Галантно пропустив гордую мамашу с целым выводком крикливой малышни, Батч продолжил свой путь.

По сторонам от входа в Центр стояли шаттл «Эксплорер» и орбитальный штурмовик «Спейс-кобра», оба настоящие.

Челнок доставили верхом на «Боинге» на базу ВВС Эллингтон, и приволокли сюда – лет тридцать тому назад, если не раньше, а штурмовик торжественно водрузили на вечный прикол в позапрошлом году.

Правда, газеты стеснялись расписывать, как русские подбили «Спейскобру» – та просела с орбиты до высоты в сорок миль[4], испытывая на прочность нервы и станцию планетарной защиты.

Хоган усмехнулся, вспомнив знакомого москвича.

Тот изредка восклицал, цитируя чьи-то строки: «В чем сила, брат?»

И сам же себе отвечал: «Сила – в правде!»

Вот только кому она нужна, эта правда?

Честность невыгодна.

Куда круче – извратить факты, выдав поражение за победу, а предательство – за подвиг.

Вранье щедрее оплачивается…

Минуя центральный холл со скафандрами, мимо сувенирного магазина, мимо кинотеатра и детской площадки, мимо холла памяти, где висели фото астронавтов, мимо тренировочного бассейна, Батч вышел прямо к ЦУПу.

Ядерные корабли уже не управляются с Земли, и в их экипажах обязательно присутствуют штурманы – в космосе извольте определяться сами, ЦУП не поведет вас за ручку.

Да и как, если до того же Марса сигнал идет четверть часа?

Завопят астронавты: «Houston, Houston, we got a problem!», а в ЦУПе их услышат лишь пятнадцать минут спустя.

Через полчаса до корабля дойдет вопрос с Земли, а толку?

Отвечать-то уже некому.

Хотя ребята из ЦУПа без дела не сидят – на орбите полно желающих поделиться своими проблемами.

Хоган зашел в обзорную комнату и оглядел центр управления – десятки операторов готовились к запуску.

На гигантском экране гордо высилась башня «Арес-7».

По круглым бокам ракеты скатывались морозные клубы – парил кислород.

– Говорит директор полетов, – разнеслось по залу. – Начать проверку готовности к запуску!

– Вас понял, Хьюстон, – отозвался с малого экрана руководитель запуска на мысе Канаверал. – Все операторы на местах, системы готовы. Проверка готовности к запуску! Технический контроль – один.

– Готов.

– Технический контроль – два.

– Готов.

– Технический контроль – три.

– Готов.

Разглядев блестящую лысину Лэнгдона Мейси, директора НАСА, Хоган двинулся на этот блеск.

Рядом сверкала плешь генерала Вэнкаутера Фокса, затянувшего пышные телеса в фиолетовый мундир ВКС.

Спелись, субчики-голубчики…

– Здравия желаю, Вэн. Хэлло, Лэнг!

Мейси слегка вздрогнул, разобрав, кто его окликает, и ответил с кислым видом:

– Хэлло…

– Ты будто не рад старому другу?

Генерал поджал губы, а Лэнг криво усмехнулся.

– Давай без этого… – Мейси повертел пальцами в воздухе.

– Давай, – легко согласился Батч, и тут же в его голосе зазвучали металлические нотки: – Радиограмма с «Энтерпрайза» была перехвачена «лунянами»… Не вздрагивай так, корабль услыхали лишь на станции «Порт-Рорис». На русской «Полярной базе» сигнала SOS не принимали.

– Мистер Хоган, – сказал Фокс прохладным голосом, – это совершенно секретная информация!

– Для кого как, Вэн, для кого как…

– Да, – промямлил директор НАСА, – русские напали, и…