Дети крови и костей - Томи Адейеми

– Сын!

Отец бежит ко мне с улыбкой на лице, которой я еще не видел. Пытаюсь улыбнуться в ответ, как вдруг за ним появляется стражник. Заносит меч, чтобы ударить в спину. Мятежник?

Нет.

Один из наемников.

– Отец! – кричу я.

Не раздумывая, собираю силы, оставшиеся от прикосновения к солнечному камню. Синяя энергия слетает с рук.

Как и в Шандомбле, она овладевает разумом наемника, и он застывает на месте. Мысленно приказываю не шевелиться, пока один из моих стражников не пронзает его мечом в сердце.

Отец спасен. Но при виде моей силы он каменеет.

– Это не то, что ты думаешь…

Отец отстраняется, словно я – чудовище, которому нельзя доверять. Его губы кривятся от отвращения. От его взгляда кровь стынет в жилах.

– Неважно. Меня заразили, но это поправимо, – говорю так быстро, что слова сливаются. – Я сделал это. Уничтожил магию.

Отец носком сапога переворачивает наемника и достает бирюзовый кристалл, запутавшийся у того в волосах. Некоторое время смотрит на камень в своей ладони. Затем его лицо искажается, когда он понимает: этот кристалл такой же, как тот, в крепости.

Снятый с трупа Каэи.

Взгляд отца пылает гневом. Он сжимает рукоять меча.

– Постой…

И пронзает меня клинком.

Вижу его глаза, налитые кровью. Обхватываю острие меча, но не могу его вытащить.

– Отец, прости меня…

Он резко выдергивает меч с приглушенным криком. Ноги подгибаются, и я падаю на колени, зажимая рану.

Что-то горячее льется у меня из-под пальцев. Кровь.

Он вновь поднимает меч, чтобы нанести последний удар. В его взгляде нет любви. Нет гордости, что была там еще секунду назад.

Только страх и ненависть, как те, что были в глазах Каэи. Я чужой.

Но ведь я ведь пожертвовал всем, чтобы быть его сыном.

– Отец, пожалуйста! – хочу попросить прощения, но не могу дышать.

Все на секунду меркнет, и меня наполняет боль Зели, которая смешивается с моей, напоминая о том, что я сделал. Разбил надежды магов, убил ее отца…

Я пожертвовал слишком многим, чтобы так умереть. Все то горе, что причинил другим, – ради него. Дрожащей рукой тянусь к нему, сквозь пелену вижу: она вся в крови. Это не может закончиться так.

Но не успеваю я коснуться его, как отец наступает на мою руку железным сапогом, ломая кисть. Его темные глаза злобно щурятся.

– Ты мне не сын.

Дюжины мужчин рвутся вперед, но не их крови жаждет мой меч. Рядом со мной Тзайн рубит стражников топором, ведет борьбу, несмотря на слезы, стекающие по лицу. Я сражаюсь за него, за Бинту, за каждую жертву отца. Вся эта кровь и смерть запятнала нас.

Прорываюсь вперед, делая ложный выпад.

Стражник падает, когда я разрезаю ему сухожилие.

Другого раню в бедро.

Борись, Амари. Пытаюсь взять себя в руки и не обращать внимания на печать Ориши, которая украшает их доспехи, не смотреть на лица тех, кто умирает от моего меча. Эти солдаты клялись защищать страну и корону, но нарушают свой священный долг. Они хотят убить меня.

Один из них взмахивает мечом. Я резко уклоняюсь, и он ранит стоящего рядом солдата. Готовлюсь ударить, как вдруг…

– Нет!

Крик Зели разносится по храму, заставив меня обернуться, пока мой меч пронзает одного из солдат. Она падает на колени, дрожа, сжимая в руках пепел. Бегу ей на помощь, но резко останавливаюсь, когда отец поднимает меч и вонзает его в живот одного из своих солдат. Когда юноша падает на колени, шлем слетает с его головы. Это не стражник.

Инан.

Я замираю. Изо рта брата бежит тонкая струйка крови.

Кажется, будто меня саму пронзает клинок, словно это моя кровь льется на гладкий пол храма. Но нет, она принадлежит брату, который носил меня по дворцу на плечах и воровал для меня медовые пирожные из кухни, когда мать забирала мой десерт.

С которым отец заставлял меня драться.

Который оставил шрам на моей спине.

Не может быть. Я не верю своим глазам. Только не Инан…

Не ребенок, пожертвовавший всем, чтобы отец им гордился.

Гляжу, как отец поднимает меч вновь, чтобы отсечь моему брату голову. Он сейчас убьет его. Так же, как Бинту.

– Пожалуйста, – молит Инан и тянется к нему из последних сил, но тот наступает на протянутую руку.

– Ты мне не сын.

– Отец! – Мой голос кажется мне чужим, когда я бросаюсь вперед. Король замечает меня, и ярость искажает его лицо.

– Боги прокляли меня такими детьми, – выплевывает он. – Предателями, от которых несет моей кровью.

– Твоя кровь и правда проклята, – отвечаю я. – Но сегодня она прольется.

Первые дети отца были любимыми, но хрупкими и слабыми. Когда родились мы с Инаном, он не позволил нам стать такими.

Годами заставлял нас с братом биться на мечах и драться, внимательно наблюдая за нами, никогда не смягчаясь, сколько бы мы ни плакали. Каждая новая битва была возможностью исправить ошибки, воскресить первую семью. Он думал, если мы станем достаточно сильными, то ни один меч не коснется нас, ни один маг не сможет нас сжечь. Мы сражались ради его одобрения, причиняли друг другу боль ради любви, которую ни один из нас так и не заслужил.

Сражались на мечах потому, что боялись поднять их против него.

Теперь, когда я поднимаю клинок к его полным ярости глазам, вижу мать, и Тзайна, и милую Бинту. Всех, кто пытался бороться, каждого невинного, которого он лишил жизни.

– Ты растил меня, чтобы сражаться с чудовищами, – говорю я, подступая к нему с мечом. – Но прошло много времени, прежде чем я поняла, что настоящий монстр – это ты.

Бросаюсь вперед, используя элемент неожиданности, которому меня обучили. Не могу играть с ним честно, иначе битва закончится не в мою пользу.

Он поднимает меч, чтобы отразить удар, но я меняю направление движения. Лезвие скользит в опасной близости от его шеи. Он уклоняется, но я нападаю вновь. Бей, Амари. Борись!

Взмахиваю мечом, прочертив в воздухе полукруг, и раню его в бедро. От боли он пятится, не готовый встретиться с моим мечом снова. Я уже не та маленькая девочка, которую он знал. Я – принцесса. Королева.

Леонэра.

Бросаюсь вперед, блокируя один из отцовских выпадов, направленный мне в сердце. Его удары безжалостны, теперь врасплох его уже не застать. Звон и лязг наших клинков, кажется, выделяется на фоне общего шума. Еще несколько стражников сбегают вниз по ступеням. Убив солдат на ритуальной площадке, Роэн и его люди отражают новую атаку. Пока они сражаются, Тзайн бежит ко мне через зал.