Дети крови и костей - Томи Адейеми

Зели закрывает глаза и застывает. Обнимаю ее и чувствую трещину в ее броне.

Напряжение нарастает, эмоции и боль захлестывают ее. Когда терпеть больше невозможно, сдавленные рыдания вырываются наружу.

– Не могу выкинуть его из головы… – Она прижимается ко мне, горячие слезы капают на плечо. – Стоит закрыть глаза, и король словно затягивает цепь у меня на шее.

Крепко обнимаю Зели. Она плачет, отпуская все, что так долго пыталась скрыть. От этих слез в горле встает ком. Моя семья причинила ей столько боли…

Утешая Зели, думаю о Бинте и о том, как она нуждалась во мне все те дни. Подруга всегда была на моей стороне, а меня никогда не было рядом.

– Прости, – шепчу я. – За то, что сделал мой отец. Прости, что Инан не смог остановить его. Прости, что нам понадобилось столько времени, чтобы попытаться исправить совершенное им зло.

Зели прижимается крепче, вслушиваясь в мои слова. Прости меня, Бинта, обращаюсь я к душе умершей подруги. Прости, что не сделала больше.

– В первую ночь, когда мы сбежали, мне так и не удалось уснуть в лесу, как ни пыталась, – мягко говорю я. – Мысли были затуманены. Стоило зажмуриться, как меня словно пронзал черный клинок отца.

Отстраняюсь и вытираю ей слезы, глядя прямо в серебряные глаза.

– Мне казалось, когда он найдет меня, я буду трястись от страха, но знаешь, что произошло в крепости?

Зели качает головой, и я вспоминаю тот момент. Сердце бьется быстрее, а мысль об отцовской ярости неприятно отзывается в душе, но я все же возвращаюсь туда и снова ощущаю тяжесть своего оружия.

– Зели, я схватилась за меч. Почти побежала за ним!

Она улыбается мне, и на секунду я вижу Бинту, хотя черты Зели мягче.

– Меньшего я от Леонэры и не ожидала, – говорит она.

– Помню день, когда Леонэре сказали собраться и перестать изображать испуганную принцесску.

– Ты врешь. – Зели смеется сквозь слезы. – Думаю, это звучало куда грубее.

– Если тебе станет легче, ты подтолкнула меня.

– Значит, теперь ты мне мстишь? – спрашивает Зели.

Я качаю головой:

– Мне нужно было это услышать от тебя. После смерти Бинты ты единственная не обращалась со мной, как с глупой куклой. Знаю, ты не замечаешь, но я действительно могу быть Леонэрой.

Вытираю оставшиеся слезы и кладу ладонь ей на щеку. Меня не было с Бинтой, но рядом с Зели рана в моем сердце затягивается. Подруга говорила, что мне надо быть храброй. С Зели я чувствую себя такой.

– Неважно, что он сделал и что осталось в твоей памяти, поверь, это пройдет, – говорю я. – Станет легче.

Зели улыбается, но вскоре улыбка исчезает с лица. Она закрывает глаза и сжимает кулаки, как всегда, когда пытается прочесть заклинание.

– Что-то не так? – спрашиваю.

– Я не могу… – Она в отчаянии смотрит на свои руки. – Больше не могу творить магию.

Сердце замирает в груди. Я крепко сжимаю руку Зели:

– О чем ты?

– Она исчезла. – Зели хватается за голову, лицо искажается от ужаса. – Я больше не жница. Я – ничто.

Горе, свалившееся на Зели, кажется, вот-вот раздавит это хрупкое тело. Я хочу утешить ее, но руки наливаются свинцом.

– Когда это случилось?

Зели закрывает глаза и пожимает плечами.

– Когда они мучали меня, казалось, что они вырезают из меня магию. С тех пор я ничего не чувствую.

– А как же ритуал?

– Не знаю. – Она судорожно вздыхает. – Я не смогу, и никто не сможет.

От ее слов земля уходит у меня из-под ног. Почти чувствую, как проваливаюсь в бездну. Лекан говорил, что только маг, связанный с Небесной Матерью, способен провести ритуал. Другого сентаро нет, и мы не найдем Зели замены.

– Возможно, тебе просто нужен солнечный камень…

– Я пыталась.

– И?

– Ничего. Даже не чувствую тепла.

Закусываю губу, пытаюсь придумать что-то еще. Если ей не помогает солнечный камень, вряд ли поможет свиток.

– Но ведь то же случилось и в Ибеджи, так? – спрашиваю. – После битвы. Ты говорила, магию что-то сдерживает.

– Сдерживало. А теперь ее нет. Тогда я знала, что обладаю ей, а сейчас ничего не чувствую.

Меня охватывает отчаяние. Ноги немеют. Нужно повернуть назад. Разбудить кого-нибудь из команды Роэна и сменить курс.

Передо мной возникает лицо Бинты, и я превозмогаю свой страх и отцовский гнев. Мысленно возвращаюсь на месяц назад, в тот роковой день, где стою в покоях Каэи, сжимая свиток.

Обстоятельства складывались не в нашу пользу. Реальность снова и снова напоминала, что мы должны проиграть, но мы боролись вновь и вновь, шли к цели и восставали.

– Ты можешь это сделать, – шепчу я, чувствуя уверенность. – Боги избрали тебя, а они не ошибаются.

– Амари…

– Я наблюдала за тем, как ты совершаешь невозможное, с первого дня нашей встречи. За близких ты будешь биться с целым миром. Знаю, ты сделаешь все, чтобы спасти магов.

Зели пытается отвернуться, но я беру ее за подбородок и заставляю взглянуть мне в глаза. Если бы только она увидела в себе человека, которого вижу я, – настоящего бойца.

– Ты в этом уверена? – спрашивает она.

– Больше всего на свете. Просто посмотри на себя. Если ты не справишься с этим, никто не сможет.

Поднимаю зеркало, показывая Зели шесть густых кос, спускающихся до талии. Ее волосы за месяц стали такими кудрявыми, что я забыла, какие они длинные.

– Я выгляжу, как настоящая воительница… – Она трогает косы.

Я улыбаюсь и опускаю зеркало.

– Ты должна выглядеть как воин, когда будешь возвращать магию.

Зели сжимает мою руку, что-то печальное все еще остается в ее жесте.

– Спасибо тебе, Амари. За все.

Прижимаюсь к ней лбом, и мы сидим в исполненном любви молчании.

Принцесса и воин, решаю про себя. Так назовут нашу историю, когда станут ее рассказывать.

– Ты останешься? – Я отодвигаюсь, чтобы взглянуть Зели в лицо. – Не хочу быть одна.

– Конечно. – Она улыбается. – Что-то подсказывает мне, что в этой кровати я точно усну.

Двигаюсь, чтобы ей хватило места, и она забирается на постель, прячась под шкуры пантэнэр. Наклоняюсь, чтобы погасить факел, и Зели хватает меня за запястье.

– Думаешь, у нас получится?

Я не уверена, но скрываю это и улыбаюсь.

– Неважно. Главное, мы попытаемся.