Сеятель Ветра - Майя Лидия Коссаковская

– Господи, – прошептал он. – Это же Эдем Сеятеля.

Небо ответило ему голосом, словно вихрь:

– ПРОЦЕСС СОТВОРЕНИЯ! ПРОЦЕСС СОТВОРЕНИЯ, ПРАХ! МУСОР, КОТОРЫЙ ПОСМЕЛ ПОДНЯТЬ НА ЭТО РУКУ!

Вихрь хлестал покалеченными ветвями, раздувал туманы пыли. Подхватывал изувеченных птиц и швырял на землю. Он усиливался. Вырывал зараженный паршой плющ, ломал перекрученные ветви, завывал в страшном разрушительном безумии, уничтожая свой карикатурный Эдем. Он поднял клубы пыли, ослепив Даймона, сбил его с ног. Ангел Разрушения, задыхаясь от пыли, перевернулся и поднялся, больно ударившись о пень, воюя за каждый вздох.

Все небо внезапно превратилось в серый плащ, укутывающий гигантскую фигуру без лица. Не было уже сада, тумана или темноты, только пламя, красное и черное, танцующее в безумном вихре, в бездне бесконечной вечности. Жар в одно мгновение прошел сквозь Даймона, выжигая его глаза, обугливая внутренности, скручивая культи сгоревших конечностей. Ветер огня швырял пылающего ангела Разрушения, словно искру.

– ОСТАНОВИ МЕНЯ СЕЙЧАС, ОСТАНОВИ, ОТПРЫСК ГОСПОДА, КОГДА Я ТЕБЯ УБИЛ!

В море боли и огня Даймон услышал его.

– Ты не можешь этого сделать, – с натугой прошептали обуглившиеся губы. – Потому что Господь уже убил меня века тому назад. Я пришел к тебе мертвым.

– Я ТВОЙ БОГ! – завыл вихрь, а в его голосе появился оттенок беспокойства.

Фрэй напомнил себе предсказание и слова Агнца: «Ты будешь умирать много раз, Абаддон».

И мертвый пылающий ангел почувствовал прилив надежды.

– Не пропущу, – произнес он. – Я – твои закрытые ворота. Твое поражение.

– ПРОКЛЯТЫЙ! – затрещала вечность. – НИКТО НЕ ПОБЕДИТ БОГА!

– Бог победит все, – прошептал Фрэй.

– ПРЕДАТЕЛЬ! – завыло пламя и темнота. – Я ПОГЛОЩУ ТЕБЯ!

– Свет рассеивает тень, – пробормотал из последних сил Разрушитель, рыцарь Божьего Гнева, а гигантский, как галактика, кулак поднялся, чтобы сокрушить его.

«Приветствую, небытие», – в последний раз подумал Даймон, чувствуя, как темнота охватывает его, заливает душу, безжалостно гасит сознание, разрывает на куски, словно хищник свою жертву. Мрак взорвался болью, и ангел Разрушения, вместо того чтобы умереть, содрогнулся, ощущая мощный толчок силы. Она струилась из него и сквозь него, огромная, неудержимая, ослепляющая, как сам Свет. Она подхватила Даймона, дернула и подняла вверх. Распятый посреди столпа света ангел переживал нескончаемую агонию, пульсирующую, как сердце. Он и стал сердцем, источником жизни, огромного, как Космос, существа, созданного из ослепительного сияния.

И он видел, как Мрак задрожал, сжался в темноте, пытаясь укутаться в нее, словно в плащ. А гигант Света, которым ангел Разрушения был и не был одновременно, шел, загребая в себя тьму, которая начинала сиять, словно звезды. Шел к своему мрачному брату, к искалеченному близнецу, которого полюбил так сильно, что, наконец, мог его убить.

Гигант из света развел руки, словно хотел обнять гиганта из пламени и мрака, и тихо произнес одно слово:

– Meth.

Небо, землю, свет и тьму разорвал крик. Свет столкнулся с Тьмой и взорвался. Ослепляющая бело-голубая вспышка рассыпалась, как фейерверк, единственная, настоящая, победная.

А пульсирующий клочок, который когда-то был Ангелом Меча, падал в небытие, ощущая, что в этот раз смерть, открывшаяся перед ним, настоящая.

* * *

Облако, конь Габриэля, выглядел как кровавый скакун из Апокалипсиса. Регент Царства воевал с остатками сил. Кровь шла из трех глубоких ран, мгла застилала глаза. Рядом еще сражался Нуриэль. Над черной лавиной войск Сеятеля развевалось бело-золотое знамя. Вышитое посредине око сурово смотрело на регента.

«Извини, – подумал Габриэль. – Я проиграл». Ему казалось, что все вокруг замедляется. Движения становятся медленнее, боевая суматоха утихает, замирает. Остается только звенящая тишина. Габриэль шатается в седле, удары меча ослабевают. Все застилает дым. Как сквозь туман архангел видит, что конь под Лебесем, Великим Знаменосцем Царства, падает со сломанной шеей. Ангел падает на землю, выпускает древко из рук. «Слава Царству!» величественно плывет по воздуху, продолжая сиять. Через мгновение знамя упадет в грязь и кровь. Доли секунды кажутся вечностью.

– Ашмо-даиии! – раздался высокий вибрирующий крик.

Смуглая рука с золотыми ногтями подхватила древко, поднимая вверх. Великое знамя Небес развевается на ветру, поднятое рукой джинна в зелено-золотых цветах Асмодея. Теперь отовсюду слышались вибрирующие крики:

– Ашмо-даиии!!! Ашмо-даиии!!!

Маленькие боевые драконы, зеленые и золотые, атаковали с воздуха. Замелькали кривые сабли джиннов. Асмодей накинулся на всадников, атакующих Габриэля, разрубая шлемы и сбивая с седла. Фиалковые глаза смеялись.

– Ашмо-даиии! – выли джинны.

– Слава Царству! – кричала горстка уцелевших ангелов, кричали саламандры, защищающие калитку.

Подмога не спасет защитников, не предрешит судьбу битвы, но наполнит сердца надеждой, рукам придаст сил.

– Ашмо-даиии!

Никто не ожидал волну ослепительной голубизны, что внезапно залила все поле битвы. Атакующие и защитники, темные, крылатые, солдаты Сеятеля бросили оружие, лежа в болоте и крови, лицами вниз, не думая, не понимая, не в состоянии шелохнуться. Свет был криком. Из разрыва в небе выплыли видоизменяющиеся прозрачные клубы голубой материи. Мелькающие, искривленные страданием лица превращались в призрачные маски скелетов, раскрытые в мучительном крике рты превращались в утыканные клыками рожи демонов. Где-то разрушались галактики, взрывались солнца, умирали звезды. Бесконечные души бывшего бога выплывали из пустоты, погибая в порядке, установленном Господом.

Вспышка, казалось, длилась дольше Космоса, но в реальности это был только миг. Она погасла.

Ангелы с трудом поднимались с земли, ошеломленные и слабые, протирая ослепшие от вспышки глаза. Они с удивлением смотрели на черных солдат, которые кидались на собственные мечи, сдирали шлемы, чтобы разодрать свое лицо, выцарапать глаза, вогнать лезвие ножа в глазницу, засыпали в рот горсть маленьких пуль, которые взрывались, разрывая их на куски. Машины пожирали самих себя, яростно срывая броню, вгрызались в живое мясо. Наездники убивали своих скакунов, рубили мечами, катались в лужах отравляющего яда. За один сумасшедший акт самоуничтожения армия Антикреатора прекращает свое существование. Дым над побоищем медленно развеивается, небо теряет серые краски, неторопливо становясь бледно-голубым. Несмелые солнечные лучи скользят по полю боя, сияя в кровавых лужах.

Небо становится высоким и чистым. Никто из крылатых не заметил, когда закрылся разрыв. В бледной голубизне не осталось от него и следа.

* * *

– Керубим? – джинн в зелено-золотом осторожно, с уважением помог Габриэлю подняться.