Сеятель Ветра - Майя Лидия Коссаковская

– Галопом, Полынь! – прокричал Даймон, хотя конь уже несся огненным трактом. Пламя яростно шипело, жар перехватывал дыхание. Копыта Полыни били опаленную землю.

– Быстрей! – хрипел Даймон, уверенный, что коридор каждую секунду может закрыться. Конь не отвечал. Галопом он влетел в Бездну, которая открылась перед ними. Вокруг царила темнота, насыщенная мрачной энергией Сеятеля. Не было ни следа армии, ожидающих солдат, готовых к бою машин. Только густая, волнующаяся мгла. Даймон с удивлением заметил, как из клубов этой хаотической темноты формируются солдаты и выходят наружу. Они формировались медленно, неуклюже, ломано, похожие скорее на поспешный набросок, чем готовое творение. Они были прозрачные, вялые, словно клубы тумана, бестелесные призрачные воины. Он почувствовал, как они проплывают через него, словно порыв ветра из глубины подвалов, как тонкая паутина. Он содрогнулся от отвращения.

Они принимали форму только при выходе наружу, в мир, озаренный присутствием Господа. Внезапно Даймон понял, что каждый солдат Сеятеля – это противоположности созданиям, призванным Господом, их тени. Антикреатор не может созидать, он использует только тень, отбрасываемую Богом.

В момент, когда он понял это, то почувствовал, как меч дрогнул. Он поднял Звезду Разрушения высоко над головой, и оружие засияло ослепительным светом, ярче, чем взрыв тысячи солнц. Даймон ощутил знакомый прилив силы, так, словно могущественная рука смяла его и восстановила заново. Он уже не был Даймоном Фрэем, Ангелом Меча. Он стал Уничтожителем Миров.

* * *

Ослепительный белый свет залил поле битвы. По небу пронесся грохот.

– Что это? – прошептал перепуганно Нуриэль.

Зеленые глаза Габриэля потемнели от усталости.

– Даймон перевоплотился, – только и сказал он.

Нуриэль сложил руки в молитве.

– Слава Богу, слава Богу! – прошептал он. – Может, еще есть надежда.

– Может, – произнес неуверенно регент Царства.

* * *

Даймон двинулся вперед. В Бездне не было ничего, только тьма. И в этой темноте шептали голоса, раздавались глухие стенания и плач. Ангел Разрушения часто дышал, чувствуя, как его сердце в груди бьется, словно гонг. Мрак сопротивлялся, дрожал от мощного, черного присутствия Сеятеля. Были в нем непонятные сомнения и тоска, и страх, глубокий, как ночь, и страдания, ужасные страдания, от которых не сбежать, не освободиться. По лицу ангела потекли слезы. Он не мог их сдержать. Даже не пытался. Полынь брел в темноте, и каждое движение давалось с таким усилием, которое стоило жизни. Ангел Разрушения ехал по Бездне, полной невообразимого зла.

Он потерял ощущение времени. Тут начиналась вечность. Он уже понял, почему был выбран для битвы с Сеятелем. Он шел по земле мертвых, королевству смерти. Никто из живых не смог бы сюда ступить. Только Абаддон, воскресший, наполовину ангел, наполовину труп.

Звезда Разрушения слабо сияла, и это был единственный свет в Бездне. Шаги Полыни становились все короче, конь постоянно спотыкался, хрипел от натуги. Потом он застонал, упал на колени, чуть не выбив наездника из седла.

– Не могу… дальше… – услышал Даймон в голове едва различимый шепот коня. – Прости…

Фрэй соскочил со спины друга. Скакун со стоном перевернулся набок.

– Возвращайся, Полынь. Ты сделал все, что мог. Теперь возвращайся, – собственный голос ангела прозвучал как чужой.

Конь не пошевелился. Даймон склонился над головой скакуна.

– Ты должен идти, Полынь. Я не двинусь отсюда, пока ты не уйдешь. Я не позволю тебе погибнуть, ты понимаешь?

Решительность в голосе ангела привела к тому, что конь поднялся на ноги. В его глазах застыли печаль и боль. Он не сказал ни слова, повернулся и побрел во мраке. Темнота сразу же поглотила его.

Даймон стиснул в руках рукоять меча. Он еще никогда не ощущал такого ужасного одиночества. Он пошел вперед, на встречу с неизбежным.

* * *

Габриэль бездумно таращился в зеркало. Но видел только клубы дыма и серию беспорядочных столкновений. Престолы искрились и полыхали, схлестнувшись с драконами Сеятеля. Четыре уцелевшие халкедры сражались в воздухе с похожими на серебряные молнии оборотнями Бездны. Колесницы напали на группу насекомовидных машин, и ежеминутно кто-то погибал в фонтане огня. Где-то в этом хаосе воевал Михаэль, где-то была пехота Люцифера, где-то догорали Харап Серапель, где-то защищался Фалег. Взгляд архангела скользил по поверхности зеркал. Регент Царства уже смирился с поражением.

В левом нижнем углу маленького зеркальца он заметил странное пылающее пятно. Он стукнул пальцем по раме.

– Приблизь.

Картинка увеличилась. Глаза Габриэля расширились от удивления.

– Игнис ошалел, – прошептал он.

Атакованная пехотой и плоскими черными крабами баррикада, возведенная перед саламандрами, пылала. Горела, поскольку в большинстве своем была сооружена из погибших защитников. Маленькие фигурки саламандр, видимые в зеркале, суетились, бегали на первый взгляд беспорядочно и падали, словно нечестивцы в огонь адской печи.

– С ума сошел, – повторил Габриэль. – Почему не уходит?

И тогда он увидел, и его сердце забилось в ритм шагов гиганта. Баррикада защищала доступ к тайной, замаскированной калитке. Кроме трех ворот, ведущих к Шестому Небу, была еще магически спрятанная калитка, что вела, пусть Господь смилуется, прямо на Седьмое Небо. Это ее яростно защищали отряды Игниса. Похоже, маскирующие заклинания исчезли из-за огромного нагромождения магической силы, сопутствующей битве с Сеятелем. Сейчас враг был в шаге от наисветлейших мест Царства. Силы Сеятеля на Седьмом Небе! Габриэля сразу же покинула апатия. Никогда! Он не допустит этого! Что за фатальная, смертельная ошибка, как он не заметил эту калитку раньше! Она должна быть самым сильным пунктом обороны.

– Нуриэль! – закричал архангел. – Немедленно посылай подкрепление саламандрам!

Перепуганный адъютант и остальные офицеры штаба уже заметили, что происходит.

– Никто туда не сможет пробиться! – застонал Нуриэль в отчаянии. – Это далеко от всех трех ворот. Они не успеют до того, как баррикада падет.

Габриэль безумными глазами оглядел присутствующих.

– Мы успеем, – сказал он.

– Мы? – вскрикнул Итуриэль. – Но мы командование! Мы не можем оставить штаб.

– Мы солдаты Бога! – закричал регент. – Чем ты будешь тут командовать? Уже нет никакого резерва, мы не в состоянии перегруппировать ни одного подразделения. Это поражение. Не видишь? По крайней мере умрем в бою как ангелы Господа! Седлать коней! Поднять знамя!

Крылатые побледнели, зашептались. «Слава Царству!», огромное знамя в цветах солнца и слез, являлось самой большой святыней, самым могущественным символом Господа. На нем были написаны тайные имена Бога вокруг огромного, окруженного пламенем ока. Говорили, что расшивала его сама Королева, до того как ступила на Землю. Знамя было Предвечным. Несло в себе частичку силы Бога. «Слава Царству!», провидение, порядок вещей, сила самого Господа, должна была направиться в бой, чтобы спасти умирающих саламандр.